— Они сжигали бумаги в каминах — держу пари, чтобы скрыть зацепки куда они направились.
Мы пошли дальше по коридору в сторону дребезжащей музыки. Она исходила из последней комнаты справа по коридору. Когда мы вошли в неё, я заметила лежавшую на полу ленту и ощутила запах пепла в камине. Музыка лилась из открытой коробки на столе у окна. Я пересекла комнату и увидела, что это была музыкальная шкатулка, одна из таких, где крошечная балерина внутри поворачивается от хода движения музыкального механизма. Сейчас она медленно кружилась, поскольку механизм завершал свою работу, её движения были порывистыми, и почему-то за этим было тошнотворно наблюдать. Я передвинулась, чтобы закрыть крышку и дать бедной вещице отдохнуть, но рукой задела нечто мягкое внутри коробки. Я изъяла пушистое чёрное перо.
— Это перо Рэйвена! — сказала Сирена, выхватив его из моей руки. — Я могу уловить его запах. Что оно делает здесь?
Как бы сильно мне не нравилось, что она забрала у меня перо — и насколько же хорошо она знала его запах? Я была больше заинтересована в сложенной записке, которая оказалась на дне коробки.
"Он в подземелье", — было написано почерком Дейзи.
И теперь я уже бежала назад по зеркальному коридору и, спеша, слетела вниз по огромной лестнице, у неё было слишком много скользких ступенек, чтобы заморачиваться с ними. Пока я бежала, я услышала пронзительный вопль. На секунду я подумала, что звук издала я, но когда я достигла фойе, я увидела, что это была Эйрвин, которая влетела в дом и с силой била крыльями по закрытой двери. Я рывком раскрыла дверь, и мы погрузились в промозглый мрак. Эйрвин нырнула вглубь, а я устремилась за ней так быстро, что разодрала ступни об грубый камень. Вместо того чтобы вскрикнуть от боли, я выкрикивала имя Рэйвена, которое эхом отражалось в сводчатом помещении, насмехаясь над моим отчаянием. Но когда я остановилась на минутку, чтобы перевести дыхание, я услышала, что эхо не вторило "Рэйвен", оно доносило "Ава". Я побежала в сторону голоса — который был таким слабым и сломленным, что я могла лишь слышать его благодаря тому, что открыла слух Дарклинга. И даже тогда это был всего лишь шёпот. Умирающий шёпот.
Нет. Он не мог умереть, когда я его только что нашла. Это будет слишком ужасно — но затем я поняла, что всё дело было в самом месте — в том, что сделал ван Друд. Он разрушал вещи. Он разрушал людей. И если он хотел разрушить меня — чего он и хотел — что же может быть лучше, чем дать мне найти Рэйвена как раз вовремя, чтобы я успела поймать его умирающий вдох?
Вот только привела меня к нему Дейзи; Дейзи, которая осталась вполне целой — не совсем сломленной — чтобы оставить мне это сообщение.
— Рэйвен! — позвала я его.
Здесь не было света, поэтому мне пришлось прощупывать свой путь через каждую грязную, покрытую слизью клетку. Я руками касалась холодных металлических орудий, от которых меня сотрясало в ужасе. Но его не было ни в одной из них. Я остановилась и снова выкрикнула его имя. Что-то задело моё лицо. Я закричала, но затем я услышала возгласы Эйрвин, на которые отозвался ещё один соколиный призыв. Это был Гвинфор, её пара. Я ощупью отыскала впереди его спутанные перья и обнаружила, что он был прикован к железному кольцу в полу. Он пронзительно закричал и забил крыльями так неистово, что я перепугалась, что он может навредить себе.
— Не волнуйся, — пробормотала я, — я освобожу тебя.
В ответ он снова пронзительно закричал, и внезапно я поняла его.
"Погребён, — выкрикивал он снова и снова, — погребён".
Я упала на колени и проползла на четвереньках каждый дюйм клетки, раздирая себе плоть от грубых камней, пока мои пальцы не стали кровоточить. Наконец я отыскала камень, который свободно качнулся в моих руках. Я подняла его, выпустив отвратительное зловоние, но вместе с ним и шёпот.
— Ава?
Я протянула вниз руку и прикоснулась к искромсанной плоти и кости и перьям. Мне хотелось закричать, но вместо этого я сделала успокаивающий вдох и заговорила со всем спокойствием и силой, что смогла собрать в себе.
— Рэйвен, я здесь. Марлин с Сиреной тоже здесь. Мы вытащим тебя — я просто не могу… видеть…
Он издал звук, который на одну ужаснейшую секунду я сочла предсмертным хрипом, но затем я осознала, что это был смешок.
— Это… может… быть… б-б-благословением, — запинаясь, произнёс он. — Мне к-кажется я не… приятное зрелище.