— Где твой купальный костюм? — требовательно спросила она, когда я присоединилась к ним.
— Я не планирую купаться, — натянуто ответила я. — Это не выходная прогулка. Мы отправляемся на поиски подсказок о местонахождении Рут Блюм, а не веселиться.
Правда была таковой, что я любила плавать. Мы с мамой обычно ездили по воскресеньям и в праздничные дни на пляж. Мы бросались в воду вместе, рука об руку, визжа от шлепков волн таких мучительно холодных, что я не могла себе и представить, как собиралась войти хотя бы на дюйм глубже, но когда она кричала: "Сейчас!", я слепо ныряла в волну. Мама выныривала, смеясь, её волосы приглаживались назад как тюленья шкура, её лицо сияло, как будто холодная, солёная вода смывала прочь печаль, которая всегда льнула к ней, подобно тягучему запаху дыма.
Моё тело изнывало по такому роду освобождению. Но как я могла позволить себе рискнуть даже в самом скромном купальном костюме с моими недавно появившимися крыльями? Кроме того, после всего, что я видела прошлой ночью сквозь глаза бедной Молли, я пребывала не в особо праздничном настроении. Но я была в более решительном настроении, чем когда-либо, найти Рут.
— Нонсенс! — фыркнула Хелен. — Это моя первая экскурсия на Кони-Айленд, и я настроена насладиться данным опытом по полной. Мы поучаствуем в Стипль-чез11, поедим жареных моллюсков и искупаемся в океане. Я и для тебя захватила купальный костюм.
Она подняла корзинку, которая качалась в её руке и вытащила костюм в красно-белую полоску, украшенный оборками и бантиками.
— Я одевала его в Ньюпорте прошлым летом, так что, конечно же, он уже вышел из моды, но должен подойти.
— Ава на четыре дюйма выше и на десять фунтов легче… — начал было Натан, пока я не пнула его в голень.
Наряду с тем, что я не хотела слушать, как описываются мои физические достоинства, меня так же озадачило: неужели он уделял мне столь пристальное внимание? Я только что осознала, почему эта поездка была так важна для Хелен. Прошлым летом — и каждое лето своей жизни до этого — Хелен проводила летний сезон в Ньюпорте, но больше она со своей матерью не могли позволить себе такую роскошь.
Вместо этого она проводила это лето в душном, пыльном городе, помогая своей маме упаковывать имущество в их особняке на Вашингтон Сквер и продавать их самое драгоценное имущество, чтобы переехать в тоскливые апартаменты в отеле "Франкония". Миссис ван Бек сообщила всем в своём социальном окружении, что она продает особняк, поскольку устала от его тёмных, узких комнат и занимается поиском более грандиозной резиденции на Пятой Авеню, но вот на самом деле она "занималась поиском" мужа для Хелен, который выдернет их из покушавшейся на них пасти бедности. Бедная Хелен. Она заслужила выходной.
— Посмотрим, — сказала я, с сомнением посмотрев на кошмарный купальный костюм. В нём я буду выглядеть как леденец в форме посоха: — Ты, несомненно, сможешь поплавать, пока я хожу по округе и показываю фотографию Рут.
Я показала фотографию Натану и Хелен.
— Ох, какая чудная! — воскликнула Хелен. — Кажется, будто они едут по Елисейским Полям. Заодно, давайте тоже сфотографируемся!
Было довольно приятно видеть как Хелен, у которой имелся портрет, выполненный самим Джоном Сингер Сарджент, с таким энтузиазмом отнеслась к запечатлению на память нашего дня на Кони-Айленд в сувенирной фотографии, но когда я посмотрела на Натана, то увидела, что с его лица сошли все краски.
— Что не так? — спросила я.
— Мужчина, — произнёс Натан сквозь плотно сжатые губы. — Он кажется знакомым.
— Как ты можешь судить? — спросила Хелен. — Его лицо совершенно нечистое.
— В том-то и дело. Именно так я помню его — мужчину, который задавал мне вопросы в тот день в таверне "Крыло и Клевер". Всякий раз, когда я о нём думаю — или он мне снится — его лицо размыто точно так же, как здесь.
— Если это тот же мужчина, — сказала я, вспомнив день, когда мы с Хелен застукали Натана в местной таверне Райнбека, в компании с незнакомым джентльменом, — это означает, что мужчина, который увёл Рут — Юдикус ван Друд.
Шквал прохладного солёного воздуха накрыл нас, как только мы сошли с поезда в Бруклине. Он восхитительно ощущался, но не унёс прочь зловещие мысли. За последний год я выяснила, что Юдикус ван Друд был настоящим отцом Натана, но Натан об этом не знал. И если бы я могла хоть что-то с этим сделать, он бы никогда не узнал.