— Тебя можно спасти? — громко спросила я.
Вращавшиеся картинки на мгновение завибрировали, подобно тем движущимся образам, что я видела в синематографе, когда они задёргались из-за того, что плёнка застряла в проекторе — или как я однажды видела, как сам ван Друд отрывисто задёргался. Тогда он был похож на сломанную машину. Неужели какая-то частичка его, что до сих пор была человеческой, боролась за то, чтобы вырваться на свободу?
Но затем картинки уж слишком гладко вновь задвигались. Принц был разорван на части тенями, вороны зарывались под его кожу и поедали его изнутри. Я прикусила щеку, чтобы не заплакать.
Создание, которое когда-то было принцем, повернулось ко мне, лицо вздулось от того, что сумрачные вороны двигались под его кожей, красные глаза ярко пылали, рот изрыгал дым. Я в ужасе наблюдала, как создание вскрыло свою собственную грудную клетку, чтобы извлечь корчившуюся ворону.
Я наклонилось, чтобы увернуться от полетевшего снаряда, и услышала глухой удар и крик боли у себя за спиной. Я обернулась, подумав, что кто-то присоединился ко мне в зале зеркал и пострадал, но крик исходил от существа в зеркалах. Адерин, Дарклинг, который спас Меропу, схватился за свою грудь, его глаза были широко раскрыты от боли.
"Нет!" — крик Меропы разорвал воздух, сотрясая зеркала, но не настолько, чтобы развеять образ Адерина, вырывающего сумрачную ворону из своей груди. Он вырвал её, но частичка мрака уже зарылась внутрь его.
— Где и оставалась до конца его дней, разрушая его и Меропу и их детей и возлагая проклятье на всех Дарклингов, — голос ван Друда теперь прозвучал очень близко.
Я могла ощутить его дыхание на своей коже.
— Тени уже внутри тебя, — зашипел его голос, — как и внутри всех Дарклингов со времени как тени развратили Адерина. Его заражение прокляло всех Дарклингов. Именно поэтому они больше не могут войти в Волшебную страну. Вот этого Рэйвен тебе не сообщил. И вот поэтому-то ты теперь монстр. Прямо как я.
— Нет!
Я крутанулась и замолотила руками в направлении откуда исходил его голос, но руки лишь ударили стекло, как и карманные часы, что я носила на цепочке вокруг шеи. Колокола внутри часов забили от удара, слабо и резко, но достаточно громко, чтобы напомнить мне о назначении часов. Это были отнюдь не простые часы. Это был автоматический репетир, который мне дала мисс Эммалайн Шарп, чтобы помочь мне сосредоточиться на своих собственных колоколах. Я уже раз использовала их раньше, чтобы разогнать "сумерки" и ещё раз, чтобы отогнать ван Друда. Теперь же я схватила рукой часы и выжала головку, взмолившись, что они начнут играть мелодию, которая разрушит власть ван Друда надо мной.
Две автоматические фигуры — женщины и крылатого мужчины — занесли назад молотки и ударили по колоколам между ними, заиграв, к моему удивлению, мелодию каллиопа, которую я раньше слышала на улице Бауэри. Возможно, всё было из-за того, что это была последней из услышанных мной мелодий. Безусловно, я не понимала как радостная, шутовская мелодия могла хоть что-то сделать против ван Друда.
Но фигуры в зеркале начали отодвигаться назад порывистыми движениями, быстрее и быстрее, как будто они были актёрами, исполняющими свои роли в мелодраме водевиля. И теперь, когда Меропа заиграла в свои колокола, они зазвучали в безумном мотиве каллиопа; становясь всё громче и громче, музыка сотрясла зеркала. Я отступила от стекла как раз непосредственно перед тем, как все зеркала разбились вдребезги.
Когда стекло осыпалось со всех сторон вокруг меня, один из фрагментов приземлился на мою руку. Я опустила взгляд на осколок и увидела внутри него образ вороны, её жёлтый клюв был именно в точке, где осколок проколол мою кожу. Я отбросила осколок и подняла голову, приготовившись к стае зеркального воронья, что снизойдёт на меня, но стекло полностью рухнуло, и на его месте уже стоял клоун из "Театра Блоухол" и Омар Индус-Гипнотизёр, необъяснимым образом сопровождаемый Натаном и Хелен.
ГЛАВА 8