Пролог
Как выжить среди трупов? И можно ли при таких обстоятельствах считать живым себя? Когда вокруг лишь пустота и смерть, ты пытаешься выбраться, но понимаешь, что выхода нет . Вокруг тебя не стены - решетки. Нет друзей или союзников. Есть лишь ты и холод, от которого мне так и не удалось избавиться. А еще соленая вода, стекающая с моего лица. Приговоренные, такие же как и я, называют ее слезами. Но я перестала им верить. Они сделают все, чтобы выбраться. Глупые! Их не отпустят. Никого из них. Я знаю, ведь нахожусь тут дольше всех. И поняла это только потому, что из знакомых лиц здесь никого не осталось. Лишь зачарованные клетки и монстры в красных балахонах. Они приходят за нами и забирают из заточения для опытов. Я стала у них частым гостем, ведь монстры не могут вывести сыворотку для моего убийства. В моей крови противоядие и они изучают его. Значит не убьют, все просто.
Когда мне было лет пять, я не понимала, зачем мучить других людей, причинять им боль и заставлять страдать. Понимание пришло внезапно и сильно ударило по мне. Слыша крики и смех, я осознала, что это приносит им удовольствие. Почти такое же, как мне нравятся слушать сказки от заключенных женщин и их песни.
На тот момент я еще пыталась общаться, а сейчас не могу. Я долгое время искала информацию, чтобы хоть как-то осознавать происходящее и попытаться выбраться. Но это уже не важно, как и все остальное.
Скрип двери и высокий балахонщик заходит внутрь, за мной. Заставляет выпить что-то вроде снотворного, но я не засыпаю. Он надевает наручники из лазурита и тащит к выходу. Лабиринты коридора преодолеваем за мгновение. Входим в знакомое и пропитанное болью помещение. Меня буквально кидают на бурый, покрытый кровью камень. Пристегивают ремнями, чтобы не могла пошевелиться. Будет больно. На этом связные мысли заканчиваются.
Так проходило мое детство, проходит и юность. Ничего не меняется, разве только опыты. Сейчас они выводят новый яд. Вообще цель экспериментов - это создание таких веществ, которые могли бы убить любое создание. Ведьму, оборотня, нимфу, хранителя. Всех, без исключения. У них что-то получилось, сработало на двадцати заключенных разных видов. Исключение - я, вот они и забирают меня каждый день, а я, если честно, не знаю сколько еще продержусь.
Когда это становится настолько невыносимым, начинаю напевать мелодию из своей головы. Не помню, где я слышала ее, но она запала в остатки моей души. Я долго смотрю темноту коридора, и радуюсь, когда вижу отголоски света. На краткие мгновения во мне вспыхивает надежда, чтобы с приходом темноты вновь погаснуть. Зачем мне говорить об этих вещах? Они составляют важную часть моей жизни. Благодаря детской песенке и недолгих всполохов света я все еще в своем уме и знаю, что я буду бороться до конца.
Я не могу рассказать всего, что происходило и происходит сейчас. Сомневаюсь, что мне хватит слов, чтобы описать мир, окружающий меня и так часто причиняющий боль. Признаться, я многого не понимаю, да и не хочу если честно. Усталость накатывает волнами и подчиняет себе. Темнота кажется такой привлекательной и манящей, что я иду за ней, не раздумывая.
Вокруг все меняется и вспыхивает тысячами огоньков. Они не обращают на меня внимания, летят своей дорогой, при этом двигаясь в каком-то своем только им понятном танце. До меня доносятся звуки воды и пение удивительных птиц. Я улыбаюсь солнцу и подставляю под его заботливые игривые лучи лицо. За года, проведенные взаперти, я уже успела забыть, как это чувствовать себя в безопасности. Я знала, что сама природа при необходимости встанет на мою защиту, закрывая собой. А где-то среди кронов деревьев прячутся дорогие мне люди. Но когда сделала шаг, чтобы приблизится к ним, все скрылось за слоем тумана, а я очнулась.
Вам, наверное, знакомо то чувство, когда после прекрасного сна вы ожидаете увидеть столь же светлое настоящее, но всегда ли ожидание совпадает с действительностью? Что вы почувствуете тогда? Тоску? Печаль? Лично для меня это стало чувство одиночества. Оно разъедает и наполняет внутренности, оседает где-то внутри и при малейшем неосторожном движении доставляет острую боль в сердце. Хочется кричать, чтобы тебя услышали, поняли и обняли, сказали, что я всегда буду нужна. Слезы так и остаются невыплаканными, хотя, наверное, стало бы легче. Смотрю по сторонам и понимаю, что не могу больше видеть людей в клетках, которые потеряли себя, слышать скрип открывающейся двери или лица смеющихся охранников. Я сбегу, должна. Что-то тянет меня вон отсюда, обещает помочь выбраться. И я верю, хоть и тяжело, всей душой верю, что найду спасение. Я или умру или сумею найти выход отсюда. И то и другое даст мне свободу, и я согласна на все условия.