Мой дар, моя кровь, судьба стали чужими для тех, кто меня воспитал. Когда стало ясно, что надежды матери не оправдались, и я все-таки ребенок от ее непродолжительного романа, выкинула на улицу. Видимо, для нее мнение соседей, прохожих, различных сплетников, давно ждущих свежих новостей в маленьком городе, было гораздо важнее мальчика, способного творить чудеса, по совместительству являвшегося ее сыном. Может быть, отречение всего рода ударило по мне сильнее, чем я думал, пряча истинные эмоции глубоко внутри, там, где их никто не тронет, не сможет посмотреть и, посмеявшись, уйти. Не знаю, это ли спровоцировало окаменение сердца или события, произошедшие позже, но я никогда не был идеальным.
Решение поступить в магическую академию пришло ко мне внезапно, вместе с тем, как я рассматривал старинное здание, закрывающее солнце и дающее прохладу в жаркий день. Величество и мощь, заложенные в обычных камнях, заставляли меня восхищаться силой создателей этого творения. Проходя мимо, постоянно чувствовал непреодолимую тягу, чтобы, в конце концов, поддаться ей. Учился усердно, впитывая всем существом знания, хватая их душой. Мне всегда было мало информации, щедро даримой преподавателями, я хотел знать все больше и больше. Практикуясь, достиг огромных успехов, это меня и погубило. Я перестал разговаривать с людьми, считая их ниже моего достоинства, постоянно погружался в себя. Все чаще меня стали посещать мысли о захвате власти у магического сообщества. Из-за ареола одиночества, нависшего надо мной, все планы и расчеты, старательно перенесенные на бумагу, находились в тайне. Ни одно живое существо не знало, что его ждет.
***
Отбросив в сторону ручку, вытираю пот со лба, и откидываюсь на спинку стула, специально заказанного мной для работы за столом. Так долго я ждал сегодняшнего дня, столько лет трудов должны быть оплачены сполна. Я потратил слишком много сил, чтобы остаться ни с чем. Предвкушающая улыбка касается губ, обнажая белоснежные зубы. Ковен ведьм приклониться предо мной, перед возможностями, которые я могу дать миру, только нужно пережить одну ночь.
***
Отчаянно стараюсь стереть кровь с рук, но у меня не выходит. Истерика на лапках приближается все ближе, обещая скоро захватить сознание. С силой давлю на исцарапанные ладони, нанося больше повреждений, сеткой покрывающих кожу. Слезы текут из красных от напряжения глаз, а я уже не пытаюсь их сдерживать. Сползаю вниз по стене, хрипы вырываются из больного от долгих криков горла. Двадцать. Их было двадцать. Магов. Они просили остановить заклинание, но оно не слушалось меня. Их души придут за мной, разрывая на куски плоть.
Дверь с грохотом открылась, показывая всех погибших от моей руки. Они стояли плечом к плечу нерушимой стеной и что-то шептали. Тихо, монотонно, страшно. С каждым последующим словом громкость увеличилась, вскоре мне пришлось закрывать уши руками, чтобы спасти их от невообразимого грохота, заставляющего корчиться на полу. По лицу потекла кровь, но они не остановились. Сквозь боль и страх я все же услышал свой приговор - прожить оставшуюся жизнь в обличии существа, достойного моей души. Ломая кости, меня выворачивало наизнанку. Я метался между миром живых и мертвых, не мог найти себе место. В ужасе смотрел на превращения, проходимые с моим телом. Кожа сползала, как со старой змеи, только вместо обновленной копии прежней, лезла шерсть. Горячка сжигала меня изнутри. Долго, болезненно, заслуженно. Не выдержав обрушившегося на организм шока, падаю в обморок.
Равенна
Найти Арнольда было не сложно: черное пятно на фоне разноцветных безвкусных стен выделялось своей сдержанностью. Осторожно подхожу к нему сзади и, задумываясь на пару секунд, закусываю губу, кладя руку ему на плечо. Сильно дернувшись влево, показывая испуганные глаза, все еще транслирующими мне свою жизнь.
- Ар, это осталось в прошлом, - маленький комок смотрел на меня недоверчивым взглядом ребенка.
- Ты видела? - еще больше погрустнел он, становясь похожим на тучку. Было отчаянное желание соврать, чтобы бы ему стало от этого легче, но не смогла. - Я не хотел, чтобы так получилось, - мыш спрыгнул с подоконника, на котором сидел все время, скрываясь за очередным поворотом. Не стала его догонять, сейчас воспоминания и чувство вины душили Арнольда, а я не могу ему помочь.
Долго стоять, переминаясь с ноги на ногу, я не могла: мы все еще находились под землей, и непонятно, что сейчас происходит в стае, должна быть причина нашей принудительной задержки.