Э. Хаттон пишет, подчеркивая важность войны Октавиана против Секста Помпея в деле развития Равенны как одного из двух важнейших флотских центров будущей Римской империи (пер. с англ. – Е.С.): «Именно война с Секстом Помпеем явно показала, каким быть будущему Равенны. Во время этих событий мы уже обнаруживаем Равенну как обустроенный морской порт, видимо, вспомогательный (на том побережье) по отношению к Брундизиуму, как Мизены на Тирренском море по отношению у Путеолам; и там Октавиан строил корабли. Однако лишь когда Октавиан одолел всех своих врагов и сделался императором, учредил и в общем отрегулировал свое великое правление, он избрал Равенну главным портом всей Италии на востоке, так же как Мизены – на западе. В войнах, которые Октавиан вел за то, чтоб овладеть монархией, установленной его великим дядей, он познал две вещи. Он узнал необходимость и ценность власти на море и понял уникальную позицию Равенны в отношениях Востока и Запада. Поскольку он был способен высоко оценить оба этих факта, этого достаточно, чтобы охарактеризовать его как великого человека, которым он и являлся. Юлий Цезарь, несмотря на свое особенное восприятие реальности, не оценил важности, если не необходимости, власти на море, и из-за этого промаха его карьера дважды чуть было не оборвалась: при Илерде, где только морская победа Децима Брута над массилиотами спасла его, и в Александрии. (Ч. Старр, однако же, не согласен с этим тезисом и приводит в своем труде «Флот Римской империи» ряд фактов, что Юлий Цезарь как раз-таки не только «интересовался морем», но и предпринимал определенные военно-морские операции: «Хотя военные походы Цезаря порой претерпевали трудности из-за нехватки флота, сам Цезарь не пренебрегал ни флотом, ни его ролью. С началом борьбы с Помпеем он предпринял срочные меры для защиты Сицилии и Сардинии. Это делалось для пресечения, таким образом, любых планов Помпея использовать свой флот, “чтобы отрезать поставки в Италию и завладеть хлебом провинций”… Во время короткой остановки в Риме в 49 г. до н.э. он приказал строить военные корабли на побережье как Адриатического, так и Тирренского морей»; кроме того, «…вторжения в Британию Юлия Цезаря (в 55 и 54 гг. до н.э.) зависели от его флота, что и подтверждают его “Записки”» (в первом вторжении в Британию Цезарь использовал 80 грузовых кораблей и неустановленное число военных, во втором – гораздо больше: сам Юлий пишет в «Записках о Галльской войне»: «Как Цезарь узнал впоследствии от пленных… (бритты) устрашены были множеством кораблей: вместе с прошлогодними и теми судами, которые частные лица построили для своей надобности, их показалось на горизонте единовременно более 800»; см. также цитату из Бовини о возможной заботе Юлия о равеннском порте. – Е.С.). И республиканцы, и Антоний владели кораблями, но они не использовали их с нужным эффектом. Это Секст Помпей заставил Октавиана обратиться к морю, и, когда Октавиан стал Августом, он не забыл этот урок. Будучи единым владыкой Средиземноморья и всех его военных кораблей, он сразу понял, какую великую поддержку давала власть на море ему и его принципату. Не бывать империи, пусть и сильной, но всегда опасающейся моря и отвернувшейся от него».
Так, Август своим декретом учредил на Средиземном море два флота – в Мизенах и Равенне; о последнем и о Равенне как его базе мы поговорим более подробно в следующей главе, здесь же отметим, что, хоть Э. Хаттон и превозносит величие Августа, сам Октавиан трезво оценивал свои силы и способности, так что верно пишет о нем Е.В. Федорова в работе «Люди императорского Рима»: «Август не обладал талантом полководца, но его подлинный талант заключался в том, что он умел осознать ограниченность своих способностей и старался не браться за дела, которых не разумел. Поэтому он очень заботился о том, чтобы иметь при себе талантливых и преданных помощников; выгодным людям он был непоколебимо верен. Август очень редко возглавлял военные походы, обычно он поручал это другим. В военных делах так же, как и во всех прочих, он старался проявлять большую осмотрительность и рассудительность. “Он никогда не начинал сражение или войну, если не был уверен, что при победе выиграет больше, чем потеряет при поражении. Тех, кто домогается малых выгод ценою больших опасностей, он сравнивал с рыболовом, который удит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – и никакой улов не возместит потери” (Светоний)». Надежным помощникам Октавиана в военно-морских делах (а потом и его зятем) был Марк Випсаний Агриппа (63—12 гг. до н.э.), фактически разгромивший на море Секста Помпея и выигравший судьбоносную для Октавиана морскую битву при Акциуме. И Ч. Старр далеко не безосновательно приписывает ему становление имперского флота: «Совокупный ресурс каждого флота определялся в соответствии с его функциями. Подбирались удобные базы и, где было нужно, дополнительные стоянки. Строились необходимые здания и портовые мастерские. Определялись условия службы, включая призыв, сроки, подготовку, жалованье и дисциплину. Разрабатывались штатно-организационные расписания. Большая часть этой работы была завершена в первые десятилетия принципата Августа, и по крайней мере часть ее можно приписать Агриппе».