Насчет городских каналов есть интересное свидетельство, правда, чуть более позднее, но есть смысл привести его здесь и сейчас. Сидоний Аполлинарий (ок. 430 – ок. 486 гг.), посетивший Равенну в 467 г. по пути в Рим, поделился своими далеко не благоприятными впечатлениями в довольно язвительных письмах: читателю предлагаются два фрагмента (пер. с англ. – Е.С.). В письме своему другу Геронию (Герению), уроженцу Лиона, поэту, интересовавшемуся историей и географией, он описал систему каналов, их состояние, и заодно отметил, что в городе хоть и есть вода, но она не пригодна для питья: «Мы достигли Равенны, свернув вправо. Здесь Цезарева дорога пролегает между старым городом и новой гаванью; едва кто может сказать, соединяет она их или разделяет. Более того, один рукав Падуса идет через этот двойной город, а другой – огибает его; ибо река отведена со своего основного русла искусственно посредством городских набережных, и вдоль основного течения отходит еще множество боковых каналов, отводящих из него все больше и больше воды. Итог такового разделения в том, что вода, окружая укрепления, осуществляет их защиту, а та, что течет внутри города, служит коммерции. В целом положение благоприятно для торговли, и в частности мы видели большое количество припасов, завозимых внутрь. Беда в том, что, с одной стороны, соленые морские приливы подступают к воротам; с другой – движение судов поднимает в каналах мерзкий осадок, либо же медленный поток загрязняется шестами лодочников, ворошащими ил на дне; в результате, хотя вода везде вокруг нас, мы не можем утолить нашу жажду; нет ни акведука в сохранности, ни цистерны для фильтрации, ни бьющих источников, ни незагрязненного колодца».
Видимо, пребывание в городе на болотах весьма его «достало», поэтому он оставил еще и такое сатирическое описание Равенны в письме своему другу Кандидиану: «И ты пишешь мне такой вздор, уроженец Чезены, которая больше похожа на печь, чем на город? Ты прекрасно выказал свое собственное отношение к привлекательности и разлюбезности родной земли, покинув ее, хотя в твоем более счастливом существовании, какое представляет ссылка в Равенну, твои уши пронзаются [писком] комаров с Падуса, а стрекочущая компания твоих сограждан-лягушек прыгает вокруг тебя с каждой стороны. В этих болотистых землях законы природы буквально перевернуты: стены падают, а вода стоит; башни тонут, а корабли сидят на мели; больные гуляют, пока доктора лежат в постелях; бани замерзают, в то время как дома жгут; живые испытывают жажду, в то время как погребенные мертвецы плавают; воры бодрствуют, пока власти спят; духовенство ссужает деньги, в то время как сирийские купцы поют псалмы; купцы воюют, пока воины торгуют; старики привержены к игре в мяч, а молодые – в кости; евнухи – к оружию, а войска федератов – к образованности. Приглядись внимательнее к природе того города, где ты обосновался, устроив очаг и дом, города, у которого есть территория (territorium), но нет твердой земли (terram)».
Население новой столицы считалось довольно зажиточным и составляло 5000—10 000 человек. Шло изготовление таких предметов роскоши, как изделия из слоновой кости и мраморные саркофаги – только теперь уже насыщенные христианской символикой. Их доселе еще довольно много в храмах и музеях Равенны, а порой и даже просто на улицах (как у могилы Данте). Эти равеннские саркофаги – просто уникум. У кого глаз привык к классическим античным римским саркофагам – удивится безгранично. Равеннские саркофаги – большие, не сказать огромные, порой на мощных львиных лапах; тянущиеся вверх, покрытые полуцилиндрическими крышками – когда гладкими, когда чешуйчатыми, но главное – их необычные узоры, сочетающие античную технику исполнения с библейскими сюжетами! Вот три волхва во фригийских колпаках подносят свои дары Богоматери и Младенцу; вот пророк Даниил воздел руки в молитве, находясь в львиной яме в окружении смиренных хищников; вот Христос с крестом на плече попирает, по слову Псалмопевца, льва и змия, а ему предстоят два первоверховных апостола, Петр и Павел; жены-мироносицы пришли к пустой гробнице Христа, чтоб помазать Его тело погребальными маслами, но ангел благовестит им о Воскресении Спасителя; обвитый погребальными пеленами Лазарь выходит из гробницы, откликнувшись на призыв Сына Божия выйти вон; также присутствуют пальмы, излюбленные в равеннском искусстве голуби (как известный новозаветный символ Св. Духа), агнцы (прообраз Христа, основанный на пророчестве Второ-Исайи: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53: 7), словах св. Иоанна Крестителя о Христе: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1: 29) и видениях Апокалипсиса)…