Поэма его состоит из двух книг по 1076 и 1250 стихов. Деяния апостолов описываются с момента Вознесения Христова до мученической кончины апостола Петра и посещения Рима Павлом (Аратор придерживается известной версии, что Петр и Павел приняли мученическую смерть в один и тот же день). Поэт предлагает аллегорическое истолкование целого ряда эпизодов из жизни апостолов. В своем пристрастии к аллегории он продолжает в христианской поэзии Италии линию Пруденция и Целия Седулия (автора популярной в раннее Средневековье «Пасхальной песни»). Стремясь подкрепить сакральным авторитетом свое право поэтически интерпретировать священные тексты, Автор в посвящении поэмы высказывает убеждение, что метрика не чужда и самому Св. Писанию, и что Песнь Песней, книги Иеремии и Иова тоже будто бы написаны стихами. Поэма Аратора, не отличающаяся чисто поэтическими совершенствами, проникнута высоким пафосом и представляет собой яркий образец стихотворной риторики в античном стиле. Она вызвала к себе колоссальный интерес сразу же после появления. Достаточно сказать, что по настоянию населения Рима и с разрешения папы Вигилия Аратор читал ее вслух перед народом в церкви Св. Петра в Узилищах (ad Vincula) и в голодном городе в разгар войны четыре дня собирал толпы слушателей. Конечно, для патриотически настроенных римлян особое значение приобретал здесь тот факт, что центральным образом поэмы Аратора был образ патрона Вечного города апостола Петра. Поэма Аратора «О деяниях апостолов» пользовалась известностью и позднее и сохранилась во многих манускриптах (древнейшие относятся к IX-X вв.)[109].
Видимо, в византийское время творил в Италии другой крупный латинский поэт — Максимиан. О нем известно, что он был младшим современником и другом Боэция и свой единственный поэтический сборник составил, будучи уже человеком очень пожилым (вероятно, не раньше 40-х гг. VI в.)[110]. Максимиан предпринял уникальную попытку возродить в раннесредневековой Италии классическую римскую элегию. Его сборник состоит из шести больших стихотворений, написанных под явным влиянием Овидия. Первое представляет собой пространную ламентацию автора по поводу тягот преклонного возраста; последнее, шестое, — размышление о смерти. Эти две элегии как бы обрамляют четыре других, любовно-эротических, стихотворения, повествующих о взаимном влечении (третье), о страсти (четвертое), о любовной немощи старца (второе и пятое)[111]. Все элегии написаны от лица автора, рассказывающего о своих амурных похождениях. Они очень конкретны в определении участников и места действия. Так, в третьей элегии наряду с поэтом и его возлюбленной Аквилиной действует Боэций, в пятой элегии повествуется о любовном приключении автора в Константинополе, где он находился в составе одного из посольств в годы Готской войны, и т.д. Максимиан очень точно и тонко характеризует настроения и переживания героев; его рассказы изобилуют подробностями; истории, сообщаемые поэтом, производят впечатление невыдуманных. Элегии Максимиана написаны классическим языком, в них полностью отсутствуют христианские образы и символы. Показательно, что в XVI в. их приписали Корнелию Галлу — римскому поэту I в. н.э. Сборник элегий Максимиана можно оценить как явление антикизирующей латинской лирики, свидетельствующее о силе античных традиций в культуре Италии VI в.[112]
110
Raby F. G. Е. A History of Secular Latin Poetry in the Middle Ages. Vol. I. Oxford, 1934. P. 124.
111
Ed.: Poetae Latini minores / Rec. A. Baehrens. Vol. V, Lipsiae, 1883. P. 313. Три элегии Максимиана (2-я, 3-я и 5-я) переведены на русск. яз. М. JI. Гаспаровым: Поздняя латинская поэзия. М., 1982. С. 594-602. (Краткий комментарий — С. 701-702. Указано, в частности, что образцом для 5-й элегии послужила элегия Овидия III, 7.)
112
См. о поэзии Максимиана специальную монографию: Schetter W. Studien zur Ueberlieferung und Kritick des Elegikers Maximian. Wiesbaden, 1970.