Наиболее поздним юридическим произведением, дошедшим до нас от эпохи византийского господства в Северной и Средней Италии, является Перуджийская сумма[158]. Это — конспект Кодекса Юстиниана, который известен в единственном списке X в. (А XVIII) из библиотеки Перуджийского соборного капитула. «Сумма» содержит резюме статей Кодекса. Сохранившийся список воспроизводит конспект первых восьми книг, вплоть до 53-го титула VIII книги. Пропуски отдельных статей или перестановки в порядке их следования очень редки и, вероятно, зависят от экземпляра Кодекса Юстиниана, находившегося в распоряжении эпитоматора. Текст написан на варварской латыни. По языковым признакам он может быть датирован VIII вв. Издатель памятника Ф. Патетта предполагал, что первоначально конспект был составлен кем-то из итальянских юристов ad usu proprio, возможно, в виде маргиналий к тексту Кодекса. Он выдвинул гипотезу, что как отдельная книга «Сумма» была записана впервые во время правления франкского императора Лотаря (840— 855), в погребальной надписи которого говорится, что он «восстановил нерушимость римских законов»[159]. Полагать так позволяет тот факт, что в дальнейшем (в X-XI вв.) мы имеем целый ряд свидетельств использования римскими юристами статей Кодекса Юстиниана в предлагаемом ею сокращении[160]. Трудно сделать определенный вывод о месте составления Перуджийской суммы. Дж. Тамассия считал таковым Равенну, опираясь на специфическую терминологию памятника[161], но его доводы не были приняты Ф. Патеттой, согласно которому «Сумма» написана в Риме. Рим неоднократно упоминается в ней, при этом однажды выражение «in urbe Roma» поставлено вместо имеющегося в Кодексе Юстиниана сочетания «in hac urbe», т.е. «Constantinopoli»[162]. Однако приведенного издателем факта недостаточно для вывода, так как речь здесь идет о совершенно конкретной ситуации. Законодатель предписывает все завещания, которые обнародовались в налоговом ведомстве («apud officium censuale»), впредь хранить в архиве этого ведомства. В Равенне завещания обнародовались в курии, и до нашего времени сохранились протоколы таких куриальных заседаний. В Риме роль курии играл сенат, который не занимался, конечно, слушанием многих тысяч составлявшихся в городе завещаний, а к VII в. уже фактически не существовал[163]. Возможно, что здесь завещания обнародовались и хранились apud officium censuale, как и в Константинополе[164].
Во всяком случае, Перуджийская сумма, безусловно, является памятником итало-византийского происхождения, о чем, в частности, свидетельствуют встречающиеся в ее лексике грецизмы. Особый научный интерес придает «Сумме» то обстоятельство, что иногда перефразировка общеимперских законов, подмена терминов, разнообразные отклонения от буквы и духа Кодекса Юстиниана, встречающиеся в ней, отражают итальянскую правовую и социальную специфику.
Например, как отметил Ф.Патетта, Перуджийская сумма игнорирует проводимое в кодексе Юстиниана разграничение государственной и императорской собственности[165]. Когда в Кодексе речь идет об имуществе domus divinae, «Сумма» вместо сочетания «procurator noster» употребляет «procurator fisci» или «procurator publicus», вместо «императорские колоны» («coloni dominici») ставит «coloni publici» и т.д. [166]. В 80-х гг. прошлого века Л. М. Гартманн доказывал на основе других источников, что императорская и фискальная собственности уже в VI в. не различались в Византийской Италии[167]. Перуджийская сумма подтверждает эту точку зрения.
Очень интересно истолкование «Суммой» титула IV, 61, 11 Кодекса Юстиниана. В русском переводе текст статьи кодекса звучит так: «Если кто в отсутствие господина, т.е. арендатора соляных копей, возьмет соль и попытается продать, то он должен отдать владельцам как саму соль, так и ее стоимость». Резюме автора «Суммы» резко расходится с самой статьей и отличается нелепой неоправданной жестокостью: «Кто возьмет соль тайком от арендатора, возвращает ее стоимость, и сам обращается в рабство». Откуда такое толкование? Выражение «отдать владельцам» в статье кодекса выражено словами «mancipibus addicantur». На Западе, и в частности в Италии, было очень распространено употребление термина «mancipium» для обозначения рабов, челяди[168]. Видимо, это обстоятельство и загипнотизировало автора «Суммы». Он воспринял выражение «mancipibus addicantur» не как «отдаются хозяевам», а как «обращаются в рабство» и с чистой совестью написал «in servitio deveniat». Но это, по всей вероятности, значит, что в Италии VII в. слово «mancipium» могло означать только одно — «раб».
158
Adnotationes Codicum Domini Justiniani (Summa Perusina) / Ed. F. Patetta / / Bulletino dell’Istituto di Diritto Romano, a. 12, Roma, 1900.
159
Вступительная статья к цит. изд. Суммы: P. XLVI. Надпись см.: De Rossi G. В. Inscriptiones Christianae Urbis Romae saecula septimo antiquiores. Т. II, Roma, 1888, Pt. 1. P. 302, Not. 2.
161
Tamassia G. Bologna e scuole imperiali di diritto / / Archivio giuridico «Filippo Serafini», t. XL, Pisa, 1888. P. 265-272. Итальянский историк права полагал, впрочем, что памятник представляет собой сделанный в Равенне перевод византийского по происхождению грекоязычного текста (Ibidem. Р. 266).
162
Нумерация статей Кодекса Юстиниана и Перуджийской суммы, как правило, совпадает. Поэтому ссылки даются одновременно на оба памятника, в данном случае: CJ — SP. VI. 23, 18.
163
Stein Е. La disparition du Senat Rome a la fine du VI siecle / / Bulletin de la classe des Lettres et des sciences morales et politiques de Belgique. Ser. 5, Т. XXV, 1939.
164
Отметим попутно, что автор Перуджийской суммы плохо понял данную статью по 'существу: вместо «reserventur» («хранятся») он пишет «reserentur» («выдаются», «открываются»).
167
Hartmann L. М. Untersuchungen zur Geschichte der bysantinischen Verwaltung in Italien... S. 77.
168
Подробнее об этом см.: Dubled Н. Mancipium au Moyen Age // Revue du Moyen Age Latin, T. 5, Strassbourg, 1949. P. 51-56.