Естественно, что решение историками вопроса о соотношении экзархатов и фем строилось на сопоставлении этих явлений и зависело от их понимания (точнее, от понимания фемного устройства, т. к. экзархаты все оппоненты трактовали и трактуют по Дилю, Гартманну, Гийу й Брауну). До сих пор по поводу сущности понятия «фема» среди исследователей нет согласия, хотя наиболее широко распространена точка зрения на фему как на военно-административную структуру, сочетавшую в себе следующие основные черты:
1. Фема — организация территориальная[294].
2. Власть на территории фемы, как военная, так и гражданская, сосредоточена в руках ее главы (стратега). Принцип объединения военной и гражданской властей в большей или меньшей степени характерен и для всей административной структуры внутри фем.
3. Войско фемы состоит из стратиотов, имеющих земельные участки и обязанных нести военную службу, причем эта обязанность вытекает из факта владения данными участками.
Впервые такая характеристика фемы была обоснована русским ученым Ф. И. Успенским[295] и нашла широкое, хотя и не всеобщее, признание в науке. В последние десятилетия ее (главным образом, по 3-му пункту) оспаривает большая группа историков. Так, Я. Караяннопулос считает, что наделы стратиотов — «продукт длительного развития, хотя и параллельного развитию фем, однако протекавшего независимо от него»[296]. Греческий историк собрал значительный материал, свидетельствующий о спонтанном, автономном формировании стратиотского землевладения. Его точку зрения поддержали такие видные византинисты, как П. Лемерль и У. Каэги[297]. Специальные исследования Э. Гликаци-Арвейлер и Э. Антониадис-Бибику также подтвердили это заключение[298].
Еще дальше в названном направлении пошел английский византинист Дж. Хэлдон, выдвинувший концепцию, согласно которой в Византии вплоть до переписи стратиотских земель при Константине VII Багрянородном вообще не существовало официальной связи между военной службой и собственностью на землю. Согласно Дж. Хэлдону, до пер. пол. X столетия обязанность несения военной службы в Византии являлась личной, а не поземельной[299].
Суть расхождений Я. Караянопулоса и Дж. Хэлдона с их оппонентами касается времени и способа складывания системы стратиотской военной повинности. Но поскольку нельзя отрицать, что фема, как прежде всего военная организация в своем классическом виде, опиралась на войско стратиотов, совершенно независимое друг от друга развитие этих структур невозможно в принципе. Когда фемы сформировались, наличие стратиотского землевладения являлось важнейшей чертой их социальной жизни, чего не отрицает и Караяннопулос. Дж. Хэлдон, постулирующий отсутствие юридической взаимосвязи между несением военной службы и обладанием земельным наделом, признает тем не менее, что, как правило, именно земельная собственность обеспечивала стратиоту возможность нести воинские обязанности[300]. Поэтому сопоставление фем с экзархатами, в частности, по названному параметру можно считать правомочным. В то же время необходимо учитывать, что в VI—VIII вв. мы, действительно, еще не вправе (а в XI—XII вв. уже не вправе)[301] говорить о существовании универсальной системы стратиотского землевладения. В данном разделе монографии всем этим спорным вопросам уделяется некоторое внимание лишь постольку, поскольку это важно для сравнения экзархатов и фем.
Несомненно, что оба экзархата — и Равеннский, и Карфагенский — представляли собой территориальные единицы. Равеннский экзархат охватывал в 584-751 гг. все византийские владения в Италии, кроме Сицилии и Сардинии, а также Истрию и Далмацию[302], Карфагенский — византийские территории в Северной Африке, исключая Египет[303]. Власть Карфагенского экзарха распространялась также на Сардинию (вплоть до лангобардского завоевания острова). Фемы, как показал Г. Острогорский, также уже в VII в. являлись территориальными образованиями[304]. Так как те и другие возникли в течение VI-VII вв., можно считать, что они представляли собой формы административно-территориального устройства, характерные для эпохи перехода от античности к Средневековью.
294
Известно, что первоначально слово «Эёра» означало «войско» («Хаа;», «atpdx£\)pa»), а в более специальном значении — «конкретное войско, дислоцированное в той или иной области». Видимо, такое наполнение термина позволило в дальнейшем применить его к самим административным единицам. Изредка термин «0ёра» в первичном значении встречается и в VII—IX вв. (например, у Феофана Исповедника: Theophanis Chronographia... P. 290. Об этом см.: Pertusi A. Nuova ipotesi sull’origine dei «temi» bizantini / / Aevum, 28, 1954. P. 127-128, 135.) Однако то, что «0ёр.а» в основном, историко-административном, смысле слова обозначает единицу территориальную — область, военный округ, — вряд ли можно оспорить.
295
Успенский Ф. И. Военное устройство Византийской империи / / Известия русского археологического института в Константинополе, Т. VI. Вып. I. София, 1900. С. 154-204.
297
Lemerle P. Esquisse pour une histoire agraire de Byzance / / Revue Historique, 219, 1958. P. 48-70; Kaegi W. Some Reconsiderations on the Themes (Seventh-Ninth Centuries) / / Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinischen Gesel- schaft, XVI. Graz-Koln, 1967. P. 39-53; Idem. Byzantine Military Unrest. 471 — 843. An Interpretation. Amsterdam, 1981. Здесь же — библиография по вопросу происхождения фем: Р. 174-175.
298
Arweiler Н. Byzance et la mer. La marine de guerre, la politique et les institutions maritimes de Byzance aux VII£-XV£ siecle. (Bibliotheque Byzantine). P., 1965. P. 45-92; Antoniadis-Bibicou H. Etudes d’histoire maritime de Byzance. A propos du theme de Caravasiens. P., 1966.
299
Haldon J. F. Recruitment and Conscription in the Byzantine Army... P. 17-19 sqq. В соответствующем духе написана и следующая книга Дж. Хэлдона: Idem. Byzantine Praetorians. An Administrative, Institutional and Social Survey of the Opsikion and Tagmata. C. 580-900. Bonn, 1984. Показательно, что в подробнейшем (670 страниц) исследовании об образовании фемы Опсикий автор вообще ни разу не упоминает о связи воинов с землей.
301
В поздний период термин «фема» сохраняется для обозначения прежних и вновь образованных административных единиц, хотя их военно-социальная база претерпевает большие изменения. См., напр.: Арутюнова-Фиданян В. А. Административные перемены на Востоке Византии в X-XI вв. (К вопросу о «кризисе» фемного строя) / / Византийский Временник, 44. 1983. С. 68-80. В сущности, в это время осуществляется «формирование качественно новой, более гибкой и сложной социально-административной структуры» (Она же. Армяно-византийская контактная зона... С. 45).
303
Точный перечень территорий, входивших в Карфагенский экзархат, см.: Diehl Ch. L’Afrique Byzantine... P. 469.