Процесс формирования лагерных групп осуществлялся не только «извне» – со стороны лагерного руководства, но протекал и в соответствии с критериями внелагерного общества. Однако для создания или поддержания коллективной идентичности узницам был необходим групповой долагерный опыт, к которому женщины пытались апеллировать посредством совместной деятельности в культурной, политической, образовательной сферах. Только в этом случае у заключенных могли сформироваться представления о группе как об одном целом, что выражалось в единой системе ценностей и устойчивых связях между членами группы. Таким образом, происходила реализация стратегий выживания, направленных на сохранение идентичности. Узницы, не имевшие долагерного опыта принадлежности к структурированной группе с собственной системой ценностей, пытались сохранить идентичность индивидуально либо в рамках неустойчивых, временных объединений.
Под давлением лагерных обстоятельств долагерная идентичность узников видоизменялась всегда. Как отмечают исследователи, острая психическая травма становилась причиной краха идентичности. Стремление компенсировать подобные изменения вело как к попыткам сохранить прежнюю систему ценностей, так и модифицировать ее[135]. Заключенные могли сохранить свою долагерную идентичность или полностью отказаться от нее, начав соотносить себя с группой, к которой они ранее не принадлежали, или с нацистами. Анализ подобных случаев эволюции стратегий выживания подчеркивает вариативность процесса спасения.
Логично предположить, что помимо успешной реализации и эволюции стратегий выживания узниц Равенсбрюка существовала другая возможность – они могли не воплотиться в жизнь. Это приводило к самоубийствам и деградации до уровня «шмукштюка»[136]. Последние представляли собой узниц, находившихся в состоянии антропологической трансформации человека – душевной агонии и социальной изоляции. Механические реакции в поведении, невозможность управлять своим телом, апатия являлись лишь некоторыми чертами, которые характеризовали данных заключенных перед смертью.
Понятие «стратегии выживания» необходимо четко соотносить с понятием «сопротивление в концентрационных лагерях», под которым понимается противостояние заключенных лагерному руководству, в результате которого возникала угроза спасению узников. Сопротивление являлось особенной формой выражения коллективной идентичности определенных групп, сконцентрированной в системе ценностей, которая становилась значимее собственной жизни[137].
Такие формы сопротивления в концентрационном лагере, как отстаивание своих прав, солидарность, были направлены в первую очередь на борьбу за жизнь, а потому должны рассматриваться в рамках понятия «стратегии выживания». Это позволяет акцентировать внимание не только на организованном противостоянии узников, но и на их повседневной лагерной жизни. Возникает возможность рассмотрения всех без исключения лагерных групп с присущими им специфическими механизмами выживания вне зависимости от политических взглядов и социальной принадлежности, а также с учетом половой идентичности.
1.2. Формирование контингента узниц и структура управления концентрационным лагерем Равенсбрюк
Осенью 1933 г. один из работных домов в Морингене, неподалеку от Ганновера, стал первым центральным женским лагерем. Это означало, что методы превентивного заключения[138] стали применяться нацистами к женщинам, которые состояли в левых партиях или являлись женами оппозиционеров. Однако Моринген, не подчинявшийся Инспекции концентрационных лагерей[139], еще не был концентрационным лагерем. Им руководил чиновник местной администрации, СА[140] и СС не участвовали в охране и управлении, а большинство узниц находились в заключении небольшой промежуток времени.
К концу 1934 г. необходимость в лагерях как средстве борьбы с оппозицией в основном отпала. Однако А. Гитлер поддержал идею не только их сохранения, но и расширения[141]. В результате концентрационные лагеря из средства только политических репрессий превратились в орудия осуществления нацистской социальной и экономической политики. С их помощью из общества удалялся якобы «худший человеческий материал», бесплатно эксплуатировалась рабочая сила узников.
Дальнейшее развитие системы концентрационных лагерей привело к увеличению количества категорий узников, а также к расширению пространства самих мест заключения. В итоге нацисты создали новый лагерь для женщин, разместившийся с декабря 1937 г. в бывшем замке Лихтенбург[142]. Появившийся лагерь, в отличие от Морингена, стал частью унифицированной системы концентрационных лагерей. Находясь вне сферы влияния государственных органов власти, он подчинялся непосредственно Инспекции концентрационных лагерей[143].
138
Превентивное заключение означало арест и направление в тюрьмы и лагеря без следствия, решения суда и приговора. Ему подвергались все, кто мог, по мнению нацистов, быть опасным. Основанием для его применения был закон «Об охране народа и государства».
143
О Лихтенбурге см. подробнее: