— Сторожи магёныша! — а сама метнулась ко входу и осторожно выглянула…
Интересующая нас дверь как раз распахнулась, и оттуда вывалилась девчонка. Прилично под градусом, а на лице настолько паскудное выражение… что даже при том, что хорошенькая и мордашка кукольная, смотреть противно. Аш-ш-ш…
— Сиди тихо, тварь! Утром продолжим… будешь у меня шёлковый! — и, пошатываясь, двинулась к лестнице. Дверью о косяк эта кукла шваркнула с такой силой, что та не захлопнулась, а лишь грохнула на весь коридор. Магичка скрылась за поворотом, а я, как заворожённая, уставилась в появившуюся щель.
Тай:
Мне никогда раньше не было так плохо. Теперь же я был готов отгрызть собственный хвост. Вроде бы, не моя боль, а мне хоть когтями загородку царапай. Тоска, как в полнолунье. Выть хочется. Рычать, кусать, рвать на куски, раздирать на части… Вскрыть грудь, чтобы не было так паршиво. Словно сейчас умру. Душно, тошно. Сдохнуть… Да, выползти наружу и там околеть. Но не тут. Не среди каменных стен. Чувство, что меня обманули. Предали. Внутренности выворачивает наизнанку от обиды. Мечты не исполнились. Разочарование и боль. Внутри и снаружи. Нет, не так. Тела и души. Откуда у меня муки души? Никогда не сталкивался с этим раньше.
Ша! Я понял. Это не мои переживания. Уф-ф-ф! Чуть не слился с чужими ощущениями. Такого точно прежде не было. Заболел я, что ли?
— Сторожи мальчишку!
Ща! А сама, значит, туда, откуда накатывает эта странная боль?
Я прокрался следом за самкой и, высунув морду, огляделся. Магичка. Мелкая совсем, как и тот щенок, которого я не стал охранять. А за дверью, которую она закрыла, — источник страданий. Кот. Оборотень, готовый умереть из-за растерзанной души. Жутковатые какие-то чудеса тут творятся.
Прижав уши и распластавшись по полу, я приготовился прыгнуть и шмыгнуть. Прыгнуть на тропу и шмыгнуть туда, где мучился кот.
Татьяна:
Я вздрогнула всем телом, когда руки вдруг коснулось что-то тёплое и пушистое, и чуть не перетекла в пантеру. Спонтанно! Ужас! Это ж надо было так потеряться в нервах, чтобы едва не перекинуться, как вчерашний котёнок, — непроизвольно, на эмоциях! Позорище, а ещё большее позорище, что я вообще не заметила, как лис просочился следом за мной и высунул ушастую башку в коридор.
— Не мешай! — шёпотом рявкнула я и обеими руками запихнула мохнатую морду обратно в комнату. — Нечего толпой бегать!
И пока чернобурка не опомнился, захлопнула нашу дверь. Сделав два шага, оказалась возле соседних «апартаментов» и осторожно заглянула в оставленную хозяйкой щель.
Точно такая же кровать, стол у окна, разбросанные вещи, только женские… и миазмы боли, сбивающие с ног!
Я протиснулась в помещение и, крадучись, двинулась вглубь, к постели. Скомканное бельё в красных потёках, а всё вокруг пропитано страданием и отчаяньем, даже воздух. Внутри медленно, но верно зрело тихое бешенство. Убью гадину! Поймаю и убью!
Котёнок нашёлся на полу за кроватью. Я шла на тихий, почти неслышный, скулёж и на запах крови. Голый, замученный даже на вид… совсем молоденький, ещё почти мальчишка… весь залитый кровью… Изрезанный… когтями? Нет, ножом! Скотина! Тварь! Убью! АР-Р-Р-Р-Ш-Ш-Ш!!!
Пришлось опуститься перед ним на колени и протянуть лапу… руку. Дотронуться и подождать, пока он вынырнет в реальность, вздрогнув всем телом, и…
Глаза светло-светло-карие, с зелеными лучиками-прожилками. Хорошие глаза, кошачьи.
— Не бойся, я хочу помочь.
— Чем?! — кот отпрянул от меня и забился в угол. — Чем ты поможешь?! Ты… такая же!
— Нет, маленький. Я могу помочь, — говорить надо тихо и неторопливо, а двигаться плавно. — Пойдём со мной.
— Не могу!!! — зашёлся криком мелкий. — Не могу уйти! ОНА запретила! — и затрясся в рыданиях.
— Хорошо, ты не пойдёшь, — сейчас требовались спокойствие и уверенность, поэтому все нервы, страхи и злость давились на корню мощным инстинктом альфы, обнаружившей котёнка из своей стаи.
Медленно подняться, аккуратно наклониться… он совсем лёгкий, в отличие от моего магического мосла.
— Вот так, малыш… ты никуда не идёшь. Я тебя отнесу.
Тай:
Самка закрыла выход прямо перед моим носом! Я прыгнул на ручку — отбросило в сторону. Разозлился. Отскочил и с разбега — на дверь, грудью и лапами. Снова отлетел в сторону. Р-р-р!
Лапами проехался по полу, раздирая шкуру, лежащую на нём, в клочья. Неприятная она какая-то на ощупь. Липнет к когтям. Ещё больше разбег…
— Ты совсем тупой, да?
Надо же, кто у нас очнулся!