Тай и Таня, приняв человеческий образ, по-прежнему привлекали внимание. «Какая красивая пара!» «Какой лонгвест…» «Он и правда тебя слушается?» Последний вопрос задавал практически каждый. Матервестер! Можно подумать, привязанные оборотни бывают непослушными!
Татьяна:
Я вертела головой по сторонам, косилась на Ромку и тихо хихикала про себя. Времени-то прошло всего ничего, а магёныш изменился и очень заметно. Нет, он сам, вероятно, ещё не отследил этого за собой, но я-то вижу разницу. Вот, например, у ворот, при общении со старшим охранником (кстати, весьма мерзкий дядька, так и шарил по мне липкими глазёнками), от Ромэя повеяло таким высокородством, куда деваться! Но как сейчас это отличалось от него же университетского...
Там, в универе, его надменность была какой-то… Нет, не наигранной, а нарочитой... Тогда он пыжился впустую. Теперь же, почувствовав, что действительно что-то умеет, Ромка держался с внутренним достоинством, которое инстинктивно улавливалось окружающими и воспринималось ими как должное.
А вот Тайю в кои-то веки перепало моё сочувствие. Мы ещё на опушке леса договорились, что "на людях" он притворяется и слушается «хозяина» беспрекословно. Всю дорогу до города лис бухтел, недоверчиво зыркая на Ромку, тот тоже не всегда успевал промолчать, а я успокаивала обоих. И не зря старалась: подозрений наше трио не вызвало.
Город оказался на удивление чистым и вовсе не средневековым. Скорее, ассоциировался с северной Францией годов, этак, двадцатых. Автомобилей на улицах не было, но и кринолинами мостовую никто не подметал. Женщины красовались в юбках чуть ниже колена и в разноцветных блузах. А пару раз попадались и в довольно широких расклешённых брюках. Мужчины побогаче, щеголяли в замшевых костюмах или в шёлковых коротких пиджаках, а победнее - в кожаных или суконных штанах и куртках.
В таверне я снова молча угорала от смеха, наблюдая, как наш нежный магёнок дорвался до благ цивилизации (хотя от ванны и я не откажусь) и особенно кулинарии. К еде он помчался практически галопом, кинув нам на ходу: "Догоняйте!"
Спускаясь вслед за своим «владельцем» в зал, где для нас уже накрыли стол, я шёпотом уговаривала Тайя не психовать. Как я поняла, общих правил по дрессировке оборотней нет, и каждый маг живёт, как ему совесть подсказывает. Может миску на пол бросить, а может и вместе с собой посадить. К чести нашего спутника, у него даже мысли не возникло про пол, и обед был сервирован на троих.
Только мы уселись, дружно облизнувшись и настроившись на получение пищевого удовольствия… как принесло на наши головы какого-то придурка.
Этот идиот летел через весь зал с воплем: «Ромэй, старина! Какая встреча! Выгуливаешь свою кошеч…» На этих словах "голосящий кивин" подавился собственным "выступлением" и вытаращился на Тайя глазами совы, неудачно приземлившейся на сучок.
Ромка, привстав, кивнул:
- Рад видеть.
Вообще-то, по нему было заметно, что "рад" он весьма условно, но в глаза это бросалось только тому, кто его хорошо знает. Прибывший же явно не был с ним знаком столь близко, поэтому, нагло плюхнувшись на свободное место и ткнув пальцем почти в лицо Тайю, задал абсолютно дебильный вопрос:
- Это кто?!
Офигевший чернобурка рыкнул, но я пнула его, и он попробовал взять себя в руки.
Ромка, пожав плечами, пренебрежительно-небрежно произнёс:
- Лонгвест. Или ты разучился чувствовать зверя?
Вот не могу сразу определить, что именно преобразилось. Вроде и интонация та же насмешливо-снисходительная, и физиономия носом в потолок, а… другой он. Не знаю.
- Папашин, что ли? Ты там что-то такое болтал… Но у него, вроде, волк был? – визитёр тоже пытался сделать морду кирпичом - мол, видали мы таких высокомерных.
- Ты забыл и как определяется возраст у оборотней? - Ромка взял кувшин с вином, налил сначала мне, потом себе, лису... и лишь после этого нашему нежданному гостю.
- Да ладно! – тот никак не прокомментировал очередность, но едва не заскрипел зубами. Его фальшивая доброжелательность растворилась в злобном недоверии. - Ещё скажи, что это ты призвал такую тварюгу и привязал! Да весь выпуск ржёт над твоей кошачьей немочью! – что характерно, на меня эта помесь обезьяны с вонючкой даже не смотрела.
- Пусть ржут, - наш "хозяин" передёрнул плечами. Обида на его лице постепенно трансформировалась в издёвку над собеседником. - Призвал я на самом деле лонгвеста, и он явился ко мне, но позже. Чтобы учителя не видели. А то отняли бы и перевязали на себя, сообщив, что я с ним не справлюсь. Помнишь, за год до нашего поступления была подобная история?
- Врёшь! – судя по всему, такой поворот произвёл нехилое впечатление, скептицизм однокурсника сменился завистью. – Что, сам притопал в универ?