– А в это время она будет сходить с ума и убивать заложников по одному.
В подтверждение его слов неожиданно от выстрела разлетелось несколько стеклопакетов. Милиционеры и простые граждане отшатнулись от снопа стеклянных осколков. Судя по крикам из толпы, кого-то посекло.
В это время Поликарпова перезаряжала один из стволов ружья. Пустая гильза полетела на пол, тихо позвякивая.
– Вот так. Теперь станет еще свежее.
Голые мужики продолжали стоять на коленях.
– Откуда ж ты, сволочь, взялась такая? – решил подать голос директор аптеки, но на него тут же зашикали, чтобы он заткнулся, потому как баба была просто уже вне себя.
Фрол, когда его за руку оттаскивал милиционер, скривился и закричал на начальника милиции:
– Неправильно вы действуете, товарищ командующий!
Его оттеснили за оцепление, и он встал в стороне вместе с остальными гражданами, продолжая наблюдать за развитием событий. Валетов недолго мучился пучившими его голову мыслями и подошел к без пяти минут вдовам, находящимся в предыстеричном состоянии и требовавшим ежеминутно от начальника милиции, чтобы он вытащил наконец их мужей. При этом очень многие обещали ему такие деньги, о которых он только читал в газетах.
Подойдя к высокой, дородной женщине, чье лицо было доведено до красного свечения банными процедурами и теперь не остывало из-за возникшего стресса, Валетов тихонько прошептал:
– Сколько же вы дадите за освобождение мужа? – Здоровенная крестьянка поглядела на маленького мальчика и отвернулась от него. Но Фрол не унимался: – Я вытащу всех, только скажите, сколько вы заплатите.
Женщина, не зная, у кого просить помощи, посмотрела на эту незначительность и сообщила, что со всех «девчонок» тысяч десять баксов наберется. Рот у Валетова ходил вверх-вниз, он даже не знал, как поделиться с этой мадам собственными соображениями.
Свирепая Поликарпова ходила по залу и продолжала требовать через дыру, которую она проделала с помощью ружья, чтобы ей сюда привели на кастрацию Витьку. Слыша такие речи, люди не могли сдерживать смех и гоготали.
Пока она кричала в проделанную в стене из стеклопакетов пробоину, в зал неожиданно вошли все супружницы взятых в заложницы мужиков. Одна женщина, поглядев на стоящих на коленях, сказала другой:
– И что ты в нем нашла?
Дядьки стали меж собой переглядываться, не поняв, о ком идет разговор. Повернувшись на фразу, Поликарпова остолбенела.
– Вы че, бабы? Ну-ка, назад! – Она водила ружьем из стороны в сторону.
Здоровенная крестьянка, с которой Фрол поделился собственными мыслями, заверила его, что тысячу баксов он получит, поскольку план подразумевал непосредственный риск жизнями самих дам. Но те в едином порыве ломанулись внутрь, потому как идея была верной и показалась им беспроигрышной.
Поликарпова не смогла даже ничего поделать, потому как толпа хорошо одетых и упитанных дам приближалась к ней стремительно, не обращая внимания на оружие. Маша оцепенела от дорогих шапок и дубленок. Она в один миг очутилась в сказке, забыв про ружье, а когда волна зависти по отношению к этим богатым сучкам накрыла ее, было поздно. Здоровая отняла у нее ружье и отдала подругам.
Мужики вздохнули с облегчением. А бабы набросились с визгом на Машу. Теперь террористка подвергалась всевозможным щипкам, укусам и ударам. Те, что были подальше, довольствовались плевками, которые летели и в союзниц.
Надо сказать, что замначальника подоспел вовремя, потому как еще б немного – и из Поликарповой сделали бы то же самое, что она хотела сотворить со Светой. Выстрелив пару раз в воздух и завершив практически разгром всего купального зала, замначальника милиции отогнал свирепых супружниц от лежащей на полу диверсантки и предложил всем разойтись.
Супружеские пары находили друг друга. Бабенки заботливо оглядывали многочисленные порезы на телах своих мужиков. А Простаков посмотрел на обожженную от горячих стволов ладонь, потом на радующихся людей, подошел, по-хозяйски закрыл дверь, ведущую из раздевалки в зал, и направился в парилку.
Глава 5
НОВЫЙ ГОД
Тридцать первое декабря выдалось пасмурным. Высокая влажность с морозом делали свое черное дело. Солдаты стояли на плацу, переминаясь с ноги на ногу, и время от времени прикладывали руки в рукавицах к замерзшему носу и щекам. Наконец к ним подошел их родной «папа» – лейтенант Мудрецкий – и сообщил, что сегодня в наряд по парку идут встречать Новый год Простаков, Резинкин и Валетов.
Все надежды Фрола на то, что он хотя бы новогоднюю ночь проведет по-человечески, не оправдались. Но когда он услышал, что дежурным по парку отправляется их командир взвода, то ему стало на душе намного легче, так как он отправлялся на дежурство не один, а вместе со своими корешами. И кроме всего прочего, они еще прихватывали с собой лейтенанта.
Естественно, старшим наряда по парку пошел младший сержант Простаков. Ну и фиг бы с ним. А Валетову главное, что вместе с ними еще и Резину отправляют. Теперь сам Простаков работает все меньше и меньше, других припрягает. Даже своего лучшего друга Фрола иногда цепляет на какие-нибудь работы, убеждая мелкого в необходимости выполнять полученное задание, так как в противном случае достанется ему, Лехе. А если Лехе достанется, то он такую фигню не забудет.
Валетов с неудовольствием отмечал возросший интеллект Простакова. Нет, читать он лучше не стал, но объясняться и отстаивать свою точку зрения даже перед ним, перед мелким, умнейшим, можно сказать, в данной среде человеком, и то научился. И не всякий раз к нему подойдешь и заставишь делать то, что необходимо. Младший сержант, е-к-л-м-н, блин!
Направляясь в свой новогодний наряд в парк, Мудрецкий особо-то и не переживал. Ну что у них там сейчас будет, у офицеров, очередная попойка? Так они и так пьют без меры. Хотя, конечно, Новый год... Да, ладно. Ясно это было еще летом, кому Новый год в наряде встречать. Так как Юра – молодой, «пиджак», семьи у него нет. Что ему еще делать? Только служить.
В кузове, прижавшись друг к другу, ехала троица. Набрав в столовой праздничного картофану, белого хлеба и налив без меры сладкого чая, химики ни шатко ни валко ехали в ночь.
Отпустив счастливый третий взвод третьей роты, Мудрецкий приказал первым делом запастись дровами на сутки. Вся работа была выполнена, и, после того как лейтенант прошелся по территории и проверил все пломбы, решено было собраться в кунге, плюнуть на все и плотно похавать. До Нового года оставалось без малого четыре часа.
Повалившись на топчан, Мудрецкий засунул под голову фляжку. Фрол заметил:
– А че это у вас там?
– Ничего, – вяло пробурчал Юра. – Всему свое время.
– А-а-а, – заулыбался Валетов, – наверное, водочка.
– Кому водочка, – поправил лейтенант, – а кому и чай с сахаром. И спать в наряде больше четырех часов нельзя.
– Да мы сегодня и не собирались, – прищурился Фрол. За что тут же получил в бок от Простакова. Стена поймала отлетевшего мелкого и после далеко не упругого удара кое-как вернула его на прежнее место.
– Это вы чего задумали? – насторожился лейтенант, приподнимаясь.
– Ниче, товарищ Мудрецкий, – извинялся за всех Леха. – Ниче не думали. Вот Новый год придется нам вчетвером встречать. Посреди степи. Ну не привыкать. Главное, чтобы у нас тут в конуре тепло было, а тепло будет.
Резинкин сидел на коленях перед буржуйкой и смотрел, как в ней потрескивают дровишки. После того как мотострелки ушли, дверь в кунг частенько хлопала по причине заноса внутрь дровишек. Теперь же, успокоившись и рассевшись, военнослужащие впитывали всем телом благодатное тепло. Морды наливались кровью, глаза от тепла сужались. Клонило в сон.
Валетов с разрешения старшего по званию включил старенький приемник. Все, что гуляло по степи, не вызывало большого интереса молодежи. Но лучше уж слушать «Маяк», нежели сидеть в полной тишине. Радио стало потихонечку мурлыкать свое, а неунимающийся Валетов поинтересовался, почему именно его поставили в наряд.