– Откровенно говоря, очень скромную. Большей частью попросту наблюдал.
– Как? Когда Искра еще была при мне, тебя на Равнике не было. Иначе я бы тебя почуял.
– Ты так и не понял, что Камень Души, который ты некогда так гордо носил парящим меж острий рогов, был сделан из частицы моей собственной сущности.
Услышав это «некогда», смертный дракон немедля поднял лапу в попытке нащупать между рогов яйцевидный самоцвет и, ничего не найдя, вновь устремил взгляд в озеро. Да, отражение подтверждало: Камень исчез. Исчез, подобно Искре.
Но Дух Дракона словно бы не заметил ни паники, ни отчаянья брата.
– Ну же, братец, подумай как следует! Где твоя логика, где твой легендарный ум? Ты ведь нашел Камень здесь, верно? И пришел от него в такой восторг, что ни разу не задумался, откуда бы он мог взяться? Но этот мир, повторюсь, изначально принадлежал мне, и Камень Души, в самом прямом смысле слова, порожден мной. Ты пользовался им, даже не подозревая, что ни минуты не был ему хозяином. Едва вернувшись сюда, я смог воспользоваться связью с Камнем и наблюдать за всеми твоими ошибками. За всеми оплошностями.
– Я никаких оплошностей не допускал! – едва не захлебнувшись от ярости, выпалил смертный дракон.
Возмущенный, он выпрямился во весь рост и невзначай потянул мускул в плече левого крыла. И машинально, по привычке, сотворил исцеляющее заклинание, дабы избавиться от сей досадной мелочи… но магия не откликнулась. Плечо продолжало ныть, как ни в чем не бывало, однако утрата силы казалась куда больнее, куда мучительнее… Настолько, что смертный дракон едва не забился в глупой детской истерике.
– Ну, хорошо. Ладно. Где же я оплошал?
– Для начала, пренебрег Нив-Миззетом – еще бы, ведь Огненный Разум не Древний Дракон и не мироходец – настолько, что, убив его, не проследил за его духом. В сравнении с тобой Нив казался величиной не из крупных, но все же он – дракон старый, могущественный, и тоже к столкновению приготовился.
С этими словами Дух Дракона кивнул в сторону крохотного серебряного ящичка с откинутой крышкой, лежавшего невдалеке на боку. Тонкая филигрань, множество шестерней, мерцающие кристаллы – все это выгорело, ни на что более не годилось, но дело свое хитроумное устройство сделало.
– Дух Нива был сохранен внутри. Затем Воль доставил его сюда, а уж здесь я помог ему дотянуть до воскрешения. Оплошность вторая: быть может, защиту от Черного Меча ты и предусмотрел, а вот о защите от Копья Хазорет даже не подумал. Поскольку выковал это оружие сам и – без малейших опасений – вложил в него мельчайшую частицу собственной сущности. Казалось бы, чего опасаться – силы у тебя довольно, так почему б не усилить оружие собственной марионетки, рабыни, своей безграничной мощью? И посему, подчинив богиню своей воле, перелицевав Амонхет на свой лад, ты отдал в руки Хазорет частицу самого себя. Само собой, благодаря этой частице, вложенной в копье, ты и оказался для него уязвим. И посему я велел Сархану раздобыть его и передать Огненному Разуму.
И, наконец, серьезнейшая твоя оплошность: ты недооценил мироходцев. Их силы, решимость, способность к самопожертвованию, готовность ради победы над тобой пойти на все. Знаю, ты предпочел бы считать, будто крест на всех твоих замыслах поставлен мной, но в одиночку мне с таким делом справиться не по силам. Нет, истинная героиня – Лилиана Весс. Ты думал, что знаешь ее от и до, что, играя на ее слабостях, держишь ее в узде. Но я наблюдал за ней и разглядел ее истинную силу – стремление к искуплению, которого не замечала или же не признавала за собой даже она сама. И понял: ей нужен лишь шанс, удобный случай. Воль, Нив, копье и все мои планы – лишь звенья в цепи, сковавшей твое внимание. Все это – не более чем отвлекающие маневры, позволившие Лилиане Весс и пожертвовавшему собой Гидеону Джуре поставить тебя на колени. Ну, а когда Лилиана сделала свое дело, мне оставалось только переправить тебя сюда, в Царство Уединения – или же в Царство Заточения, как я его теперь называю.
Все еще не желавший признавать поражения, смертный дракон заревел:
– Никакой тюрьме в мире не удержать в заточении всемогущего…
И тут он в замешательстве смолк. Разумеется, имен своих он не забыл – ни полученного при рождении, ни того, что взял себе сам. И способности произносить их вовсе не утратил, но…
«Но дело в том, что эти имена тебе больше не принадлежат, – мысленно пояснил Дух Дракона брату-дракону. – Ни то, ни другое. От всех прав на истинное имя ты отрекся, силу, присущую избранному имени, потерял, и… теперь ты – безымянный. Теперь ты никто и ничто».
– Нет!!!
«ДА».