– Если она вернется, – возразила Лавиния, – все девять прочих гильдий тут же потребуют ее головы. Особенно Азориусы – за убийство Исперии. И Иззеты – тоже. Зарек ведь верил ей, числил ее в друзьях, и такого предательства, скорее всего, не простит.
На это Джейс медленно, задумчиво кивнул и повернулся к Гидеону.
– Попробуй отправиться в другой мир, – попросил он.
– С чего бы? Я никуда не собираюсь.
– Я в этом и не сомневаюсь, но все равно. Попробуй.
Гидеон с подозрением взглянул на него, закатил глаза и исчез во вспышке золотистого света. Но не прошло и пары секунд, как вернулся и оглушительно взревел – возможно, от боли, а может быть, от досады, тут уж судить было сложно. Над головой его вспыхнул, замерцал и померк золотой круг в треугольнике, символ Азора.
– Что с тобой случилось? – спросила Чандра.
– Я очутился на Каладеше, – быстро придя в себя, заговорил Гидеон. – В доме твоей матери. Но удержаться там не смог. Назад потянуло, да не потянуло – дернуло! Я воспротивился. Сам не понимаю, зачем – я ведь и собирался вернуться. Просто… неестественно как-то, вот я и засопротивлялся, что было сил. Но не помогло.
– Этого-то я и ожидал, – сказал Джейс. Подойдя к книжным полкам, он выдернул книгу и быстро перелистал ее. – Думаю, я смогу показать вам, в чем дело.
С этими словами маг разума пересек кабинет и остановился перед рядом окон, открывавших вид на восточную часть города. Остальные последовали за ним. Джейс поднял ладонь, повернул ее на тридцать градусов и прошептал одно-единственное слово: «Проявись!»
В тот же миг вдали, в нескольких милях к востоку, в небе над резиденцией Сената Азориусов, над Новым Правом, возник исполинский золотой круг, вписанный в треугольник.
Вокруг хором ахнули, но разобраться, кто потрясен сильнее всех, Джейс даже не пытался.
– Это Бессмертное Солнце, – пояснил он. – Невероятной силы артефакт, сотворенный самим Азором, изначально – затем, чтоб изловить Боласа. Очевидно, Баан по указке дракона привел его в действие. Его сила не позволит ни одному из нас уйти в иной мир, а тем временем Маяк Зарека будет привлекать сюда новых и новых мироходцев.
– Вот она, Боласова ловушка, – проговорил Аджани.
– Именно, – подтвердил Джейс. – Теперь никому из нас отсюда не улизнуть до тех пор, пока Солнце не прекратит действовать.
– То есть, – просто сказал Гидеон, – пока не умрет Никол Болас…
Картина восьмая. Гидеон Джура
Гидеон прекратил делать вид, будто его хоть немного заботят какие-то там планы.
«Стратегия? Тактика? Нет, это от роду не мое. Полководец? Какой из меня полководец! Нет, я – пехота. Рядовой. Ну, от силы – сержант. Боец. Грубая сила. И, может быть, с оружием управляюсь неплохо».
На свете имелся дракон, Древний Дракон, которого следовало победить, а Гидеон обзавелся оружием, Черным Мечом, когда-то сразившим другого Древнего Дракона.
«Подобраться вплотную, да и вонзить».
Вот такой план сейчас был Гидеону как раз по душе.
С другой стороны, попытка сразить Боласа на Амонхете (правда, не этим оружием) показала: «подобраться вплотную, да и вонзить» – куда легче сказать, чем сделать. Болас буквально гонял Гидеона по полю боя, будто резиновый мячик. Конечно, магическая неуязвимость уберегла, но подобраться хоть к какой-нибудь жизненно важной части драконьего тела так близко, чтоб претворить план в жизнь, ни разу не удалось.
Потому принятый компромисс не вызывал у Гидеона возражений. Небольшой отряд: Джейс, Тефери, Лавиния и сам Гидеон. Джейс уже прибег к власти над иллюзиями, сделав всех четверых невидимыми. Поначалу он настаивал на том, что цель их – только разведка, но, получив шанс нанести удар, Гидеон своего не упустит, в этом Джейс и без телепатии не сомневался.
Итак, когда они подберутся поближе, Тефери в нужный момент возьмет в руки время, замедлит часы возле дракона, даст Джейсу, Воплощению Договора, возможность, воспользовавшись властью над законами равникской магии, в буквальном смысле арестовать, лишить Боласа свободы передвижения, и вот тогда Гидеон пустит в ход Черный Меч. Ну, а Лавиния – сама по себе прекрасный боец, единственная рожденная на Равнике в их небольшом отряде – прикроет их в случае, если одному из бесчисленных прихвостней Боласа вздумается спасти своего господина. Услышав об этом, Лавиния – шепотом, от которого спина Гидеона покрылась гусиной кожей – объявила, что будет просто счастлива, если помянутым прихвостнем окажется Теззерет. Похоже, ей не терпелось свести с ним какие-то счеты.
Одним словом, этот план тоже был прост.