Воспользовавшись собственной версией заклинания дальнего зрения, такого же, как у Лавинии, Джейс взглянул в сторону Никола Боласа на троне. Несмотря на иллюзии невидимости, которыми Джейс укрыл от посторонних глаз Карна, Тефери и себя самого, он был уверен: Боласу известно, что они здесь.
«И ему на это попросту наплевать. А может быть, на самом деле он даже рад?»
При помощи тех же чар Джейс бросил взгляд и на Лилиану Весс. Попробовал без лишнего усердия заглянуть в ее мысли, но не сумел: слишком уж много телепатического шума создавали духи Онакке, обитатели Кольчужной Завесы, скрывавшей ее лицо. Плюс к этому, любым попыткам проникнуть в сознание своей пешки или повлиять на нее, по всей вероятности, препятствовал Болас.
Поступком Лилианы Джейс возмущался до глубины души, но вместе с этим жалел ее. Приняв сторону Боласа, она потеряла настоящих друзей, а ведь больше Лилианы Весс в настоящих друзьях не нуждался никто во всей Мультивселенной.
Гидеон доверял ей, полагался на нее – одним словом, он в Лилиану верил. Чандра любила ее, словно сестру. А Джейс…
«Любил ли ее я?»
Разве что некогда. Лилиана его использовала, манипулировала им на каждом шагу. Обращалась с ним, будто с игрушкой… или же с инструментом. Орудием.
«Во всех возможных смыслах этого слова».
Однако факт оставался фактом: когда-то он, Джейс, испытывал к Лилиане искренние чувства. Если уж быть до конца честным, испытывал до сих пор. Нет, он больше не любил ее, таинственный ореол соблазнительницы Лилианы Весс больше не кружил ему голову, но…
«Проклятье, но она до сих пор мне небезразлична!»
Вдобавок, он никак не мог избавиться от мысли, что и сам ее крепко подвел. Что он вполне мог достучаться, дотянуться до нее, выволочь стяжавшую дурную славу темную некромантку на свет. А ведь он видел, что она тянется к нему, знал, что, даже пытаясь манипулировать им, она – на свой извращенный, ущемленный лад – в самом деле пытается протянуть к нему, к Джейсу Белерену, связующую нить. Однако он – в один, а то и два важнейших, ключевых момента – нить эту оборвал…
«И поделом ей – после такой гнусности!»
Однако и Лилиана заслуживала лучшего отношения…
Разумеется, подвел Джейс не только ее. Список был длинен, а начинался всеми десятью гильдиями Равники.
«Проклятье, а ведь не только гильдиями…»
Теперь в этот список он смело мог занести всех жителей Равники до последней живой души. Да, власть Воплощения Договора никогда не доставляла Джейсу особой радости, но этой власти он сейчас был лишен. А Рал с Лавинией объяснили, отчего попытка объединить гильдии и даровать Нив-Миззету силу, достаточную для уничтожения Боласа, не удалась. И как бы Джейсу ни хотелось обвинить их в избытке гордыни, сам он тоже был со всех сторон виноват. Окажись Воплощение Договора на месте, выполни свой растреклятый долг, и Ниву с Ралом незачем было бы во все это ввязываться…
И не только, не только! Если бы Джейс не сделал того, что сделал с Враской, не стер бы из ее памяти всю правду о злоумышлениях Боласа, она не пустила бы прахом все надежды на объединение гильдий. Вернись он на Равнику, как обещал, и восстанови ее память, в эту минуту горгона была бы рядом, дралась с ним плечом к плечу, опираясь на совокупную мощь десяти гильдий и всю магическую власть Воплощения Договора.
«И все это – на моей совести, – подумал Джейс. – Но как же мне не хватает Враски…»
Во время тяжких раздумий Джейс не забывал поддерживать невидимость – собственную, Карна и Тефери, – а также иллюзии у выхода из портала, заставлявшие каждого из Вековечных видеть во всех остальных Вековечных живые существа – то есть, потенциальные жертвы. Да, трудновато, но вовсе не самые трудные чары, какие он когда-либо пытался пустить в ход. Далеко не самые трудные.
«Однако я должен был сделать большее. Должен был взять командование на себя».
А между тем Джейс позволил Гидеону – с его естественным, ничем не запятнанным моральным авторитетом (не говоря уж о естественном, ничем не запятнанном личном обаянии) – распорядиться по-своему и рассредоточить силы. И в глубине души Джейс с самого начала прекрасно понимал: решение это слишком уж безрассудно. Да уж, Гидеон есть Гидеон – желает только хорошего, прямодушен, непосредственен и, как всегда, даже не пробует подумать хотя бы на два хода вперед. Вот и сейчас он, Гидеон Джура, борется с симптомами, ни на минуту не задумываясь, как излечить кроющуюся за ними болезнь. И все это вовсе не помешало Джейсу ни словом ему не возразить.