– Берегись! – поспешил крикнуть он.
Однако все дело спас Давриэль Кейн. Вынырнув рядом с Ниссой из облака мрака, он вцепился в Вековечного сзади за миг до того, как рука неупокоенного успела дотянуться до Ниссы. Вцепился и, пронзительно, страдальчески вскрикнув, потянул из Вековечного черную мощь Заклинания Старейшин, а без нее хватка врага не могла причинить Ниссе никакого вреда. Развернувшись, Нисса вскинула посох, насквозь пробила им голову Вековечного, и тот рухнул ей под ноги.
От боли Кейн едва ли не сложился пополам, однако Анграт ухватил его за ворот плаща и дернул что было сил, отшвыривая союзника назад, за широкую спину, а потом вновь завертел над головой огненной цепью, круша и сжигая врагов. Рядом с ним Корд, охваченная яростью берсерка, рвала лазотеповую броню Вековечных клыками и когтями.
Гидеон позволил себе мрачно улыбнуться.
«Ну что ж, добро побеждает».
Так битва и продолжалась. И продолжалась. И продолжалась. Портал Межмирового Моста извергал наружу новые и новые подкрепления – казалось, Вековечным не будет конца. Однако воздушные и наземные силы гильдий и мироходцев теснили толпу врагов назад, к Цитадели Боласа.
Вновь оседлав откликнувшегося на свист Обета, Гидеон взвился ввысь, к Аурелии.
– Получается, – едва ли не в один голос сказали оба, обменявшись сумрачными улыбками.
И все же, взглянув на Боласа, по-прежнему сидевшего на троне, Гидеон обнаружил, что тот словно бы вовсе не замечает битвы, кипящей внизу. Вместо этого дракон попросту упивался мощью краденых Искр, скопившейся в его Камне Души. При виде этого Гидеон пришел в ярость. Возможно, именно сила его чувств и привлекла ненадолго внимание Боласа: повернув голову, Древний Дракон бросил взгляд в сторону Гидеона Джуры. Да, разглядеть его морды из этакой дали Гидеон не сумел… но мог бы поклясться: треклятый дракон улыбается.
И тут, в этот-то самый миг, портал наконец-то радужно замерцал и схлопнулся! Нескончаемый поток Вековечных, волнами катившийся с Амонхета к «берегам» Равники, наконец-то иссяк! Карн и Самут с остальными одержали победу!
«Боги мои, неужто Об-Никсилис и вправду раз в жизни помог сделать доброе дело?»
Гидеон против собственной воли захохотал.
Однако до конца битвы было еще далеко. Бросив взгляд вниз, воин углядел в толпе Вековечного минотавра, знакомого по Амонхету. При жизни Нассор был благороден сердцем, а его гибель оказалась немалым горем для всех. Теперь же вторая смерть станет ему даром небес, освободит от жуткого рабства… Исполненный решимости позаботиться об этом сам, Гидеон направил пегаса вниз.
Картина сорок четвертая. Чандра Налаар
Об этом Нисса предупредила как раз перед тем, как все они во исполнение всех направлений, всех «зубцов» Джейсова плана, разделились на отряды.
– Против тебя Довин Баан. Его магия – магия слабых мест. Он видит изъяны в любой стратегии, в любой живой душе. Он знает тебя, Чандра. Знает все твои изъяны и слабости.
Чандра покачала головой:
– Если ты хоть на минуту можешь подумать, будто я откажусь от боя с этим… после всего, что он натворил у нас, на Каладеше…
Однако насчет твердости ее намерений Нисса явно ничуть не заблуждалась.
– Баану известны все слабости Чандры Налаар, – повторила она. – Значит, для этой миссии тебе нужно стать кем-то другим. Не Чандрой Налаар.
После этого разговора отряд Чандры немалое время добирался от резиденции Сената Азориусов до центра Нового Права – разумеется, не из-за дальнего расстояния, но оттого, что им отнюдь не требовалось (и вовсе не хотелось) попасться на глаза Баановым механическим соглядатаям, топтерам. Чем меньше времени у такого стратега, как Баан, на подготовку к сопротивлению, тем лучше. Увы, теперь избежать наблюдения сделалось невозможно.
Изобличенные простейшим из заклинаний, Чандра, Сахили Рей и Лавиния выступили на свет Бессмертного Солнца. Лучи его струились снизу вверх, в небеса, меж трех башен Нового Права, сквозь прорези в дискообразной, наперекор гравитации парящей в воздухе стабилизирующей платформе. Идея всей этой конструкции была почерпнута Бааном в родном мире, на Каладеше. На Каладеше, родном мире Чандры. На Каладеше, родном мире Сахили. Властвуя над этим миром, Баан натворил там немало бед. А теперь, на Равнике, творил еще худшее зло, причем от имени Азориусов – гильдии, которой Лавиния посвятила большую часть жизни. Таким образом, причины желать головы Довина на блюде имелись у всех троих. Но главная задача состояла в том, чтоб отключить Бессмертное Солнце, не выпускавшее мироходцев с Равники, где Вековечные охотились за их Искрами, дабы питать ими мощь дракона Никола Боласа.