В который раз она задумалась о том, существовала ли дата истечения срока действия Пакта Гильдий. Везде, куда падал ее взгляд, порядок отступал под натиском хаоса. У Венслов было плохое чувство по поводу Конвокации и, похоже, ее предчувствие начинало сбываться. Она лишь не ожидала, что оно будет настолько точным.
Воздушно-командующая поправила свои летные очки, подала сигнал своей формации о нападении, и ринулась в самую гущу сражения.
В лаборатории стояла звенящая тишина, пока Фонн мысленно общалась с умирающим локсодоном, лежащим на лабораторной каталке. Хеллиган, седобородый лабораторный маг, стоящий напротив искореженного тела посла Селезнии и его телохранительницы, наблюдал за ледев так, словно она была удивительным подопытным образцом, что, в его случае, означало искреннее уважение.
Пушок пошевелилась и прокашлялась, от чего Фонн вздрогнула, но не отвела рук от шеи Бираказира и окровавленной, безнадежно перевязанной груди локсодона. Ее глаза были закрыты. Даже призрак Борки, парящий за спиной Коса, держал свой призрачный рот на замке, за что Кос был весьма ему благодарен.
Не считая этого вздрагивания, Фонн пребывала в этой позе уже более получаса. Кос посмотрел на Стэнслова, чьи барсучьи глаза метались от Селезнийцев к Девкарину, как будто он не мог решить, кого из них следует арестовать первым. Косу хотелось поговорить с ‘джеком и узнать, что ему удалось выяснить, но старший следователь по этому делу, из-за которого Косу пришлось снять свой нагрудный знак, не был заинтересован в разговоре с ним. Коса это не удивляло. Он догадывался, что Фаскин, скорее всего, уже поведал второму лейтенанту о том, как оценил Кос его профессиональные способности. Косу часто приходила в голову мысль о том, что ему бы стоило держать рот на замке, но мысль эта приходила всегда уже после того, как все было сказано.
Фаскин же, к его удивлению, был более открыт и общителен. Он даже сообщил Косу, что его отстранение с учетом всех сложившихся обстоятельств было отозвано. Сокол принес сообщение о нападении на Центральный форт за считанные минуты до прибытия группы Коса. Кос решил, что, учитывая все, что случилось за то короткое время, как он покинул лазарет, армия Голгари, напавшая на генштаб Лиги, вполне укладывалась в рамки общего безумия. Гораздо больше его настораживали безответные молитвы и призывы о помощи к ангелам Легиона Борос. Армия маршем приближалась к центру. По закону, каждая гильдия обязана была оказывать помощь в противостоянии ей. И, тем не менее, создавалось впечатление, что все гильдии в городе впали в транс от чар безликих, за исключением воджеков, сражавшихся за свои жизни. Если бы не срочность миссии Фонн, Кос был бы сейчас там, с ними, но что-то подсказывало ему, что локсодон мог быть ключом к распутыванию всего этого хаоса.
Фаскин подытожил по пути отчет Хеллигана. У девочки Люды была практически хрестоматийная проникающая рана. Ножевое ранение, потеря крови, относительно быстрая смерть. Святой Байул, с другой стороны, был очень тяжело ранен, но смог войти в некое подобие летаргии, или транса, или другой похожей Селезниевской штуковины, которая была похожа на смерть, но защищала его тело от дальнейших повреждений. Когда Хеллиган попытался вынуть зеленый камень, вмонтированный в центр лба локсодона, Байул заговорил, призывая Фонн, которая, по его уверениям, была вместе с воджеком по имени Агрус Кос. Стоит ли говорить, что лабораторный маг незамедлительно выслал Косу послание.
Фаскин добавил еще кое-что. От Борки и гоблина мало что осталось, и лабораторные маги провели почти целый день, отделяя останки одного от другого. Лишь незначительные фрагменты тел остались от каждого из них, но кое-что в останках Борки было необычным. Фаскин посоветовал Косу позже спросить об этом Хеллигана, что заставило призрак Борки обогнать всех, кроме Фонн на пути в лабораторию.
Спина ледев резко выпрямилась, заставив всех подскочить от неожиданности. Джерад впервые за все время пошевелился и вышел из своего угла, где он тихо стоял и наблюдал за происходящим. Он положил руку на плечо девушке, но она сбросила ее. Фонн все еще сидела на корточках между волком и умирающим локсодоном, держась за каждого из них, но ее лицо и глаза были направлены, как понял Кос, прямо к Виту Гази – словно бы она могла видеть сквозь несколько стен и несколько десятков огромных строений, стоявших между Десятым участком и центром города. Ее глаза светились какой-то зеленоватой энергией.