- Можно лишь догадываться, чего бы ты смог достичь, если бы держался подальше от «Тихой Заводи», - сказал Киреску, но Кос проигнорировал его.
- Сэр, быть прикованным к столу, пока другие идут на улицы и делают настоящую работу – без обид – это не та жизнь, о которой я мечтаю. Мне давно уже пора на пенсию, и если это ваше окончательное решение, то я не знаю, какой другой выход у меня еще остается.
Кос почувствовал, что одно колено начало трястись, и он собрал всю волю для сохранения физической формы. Ранее, сегодня его чуть было не убил психованный циклоп, и ему это, откровенно говоря, нравилось – сломанные кости и все остальное. Сейчас же пот ручьями тек по его спине, и у него было сильное желание развернуться, выйти за дверь и заставить Гарти побегать за ним по барам. Он боролся с этим желанием изо всех сил.
- Это очень плохо, - сказал генерал-командующий без тени юмора, - потому что я не позволяю Вам выходить на пенсию,Кос.
- Сэр? – сказал Кос, - при всем уважении, это решаете не Вы.
- При всем уважении, лейтенант, это решаю именно я, - сказал Гарти и развернул бумагу, которую Кос сразу же узнал. – Я удовлетворяю это прошение, прошение, поданное Вами, с отказом от выхода на пенсию. Более того, поскольку Вы давно уже превысили ограничение отказов от выхода на пенсию, соответствующие органы будут игнорировать все дальнейшие прошения. Чтобы это не звучало наивно, уточняю – Вы не можете выйти на пенсию, пока мы Вам не разрешим. Сенатор, который, несмотря на Ваши догадки, присутствует здесь по моей личной просьбе, засвидетельствует этот приказ. Он избавит Вас от трудностей подачи апелляции Судьям. Они ее не рассмотрят.
- Но это ограничение создано для того, чтобы заставить людей выйти на пенсию, а не удерживать их от нее! Разве нет, сэр? - сказал Кос. Раздражение, наконец, пробило брешь в его спокойствии.
- Технически, в Офицерском Уставе это прописано иначе, - ответил генерал-командующий. – Я признаю, что это лазейка, достойная Оржов, но я бы не достиг своего положения, не используя всех доступных преимуществ. Мы повышаем тебя, Кос. – Наклонившись вперед, он добавил, - и я боюсь, мы не примем ответ«нет».
Ведалкен, все это время хранивший молчание, повернулся и взглянул на Коса. Синие глаза сенатора сверкнули холодным светом. Это был явный признак раздражения среди существ его вида.
- У меня есть дела. Открытые дела. Важные. Есть убийство 'джека еще в… - начал Кос.
- Эти дела никуда не денутся, Кос, - сказал Гарти. – Ими займутся более молодые 'джеки.
- Сэр, это… не мудро, - сказал Кос.
- Как и заигрывание с субординацией, лейтенант, - проворчал Фаскин.
- Ну, ладно, - сказал Кос, - но я полагаю капитанам не запрещено брать полевую работу?
- С количеством приезжих, заполнивших город в канун Декамиллениума, я думаю, это будет не просто благоразумно, но и необходимо, - вклинилась Валенцо.
- Согласен, - сказал Гарти, - если позволит время. Также, безусловно, Вы будете курировать те смены, которым достанутся Ваши оставшиеся открытыми дела. Я верю в Вас, лейтенант. При следующей нашей встрече, я бы хотел обращаться к Вам «Капитан». Ваше слово?
С того дня, когда воджек собственноручно сдержал банду Груульских мародеров от поджога приюта, в котором прошло детство Коса, все, чего он хотел – стать одним из хранителей порядка Равники. Если он откажется от этого повышения, куда он пойдет? У него никогда не было семьи, ему никогда не удавалось удержать жену. Он стал бы гражданским. Простым горожанином.
Он стал бы никем.
И без чего-то, отвлекающего его от мыслей о прошлом, он был бы удивлен, если бы прожил еще год. В пьяных драках в «Тихой Заводи» легко можно было сгинуть, особенно, если ты больше не носишь нагрудный знак - но когда-то носил.
У него действительно не было никакого выбора. Кос должен был гордиться, но он чувствовал себя поверженным.
- Сэр, - сказал он, наклонив голову, - Я принимаю повышение.
- Как и я, - сказал Борка, спотыкаясь, подбежав к Косу, и быстро поклонившись.
- Поздравляю, - сказал Гарти. – Вас обоих.
- Да, поздравляю, - присоединилась Валенцо. Она первая протянула Косу руку, но не последняя. Безликий не шелохнулся на своем месте и никак не отреагировал. Кос готов был поклясться, что он чувствовал взгляд слуги Селезнии на своей спине, когда они с Боркой покидали зал, выходя за обитые золотом двери. Это чувство, для нервов Коса, мало чем отличалось от глотка огрийского кофе.
К тому времени, когда Кос и Борка вернулись в Десятый сектор, их смена практически закончилась, поэтому они свернули часть свитков и разошлись. Впервые за долгое время Коса не тянуло в «Тихую Заводь». Вместо этого он направился по петляющим аллеям от участка до жилой башни, где он снимал комнату по 'джековской ставке с тех пор, как его последняя бывшая супруга урвала себе дом на улице Фарва с помощью Оржовского адвоката и постановления гражданского суда. Еще один брак, и он будет жить в бараках с рекрутами и караульными.