Разговор наш длился не долго, всё таки вещи в каюте без присмотра остались, но даже из того, чего услышал, смог понять, всё что написано в прочитанных мной книгах о России, очень далеко от действительного положения дел в этой стране. Хотя кажется мне, что даже Савва приукрасил эту действительность, потому что сам он и его родственники, всё же относятся, скорее всего, к среднему классу, как принято у нас называть людей, способных ещё держаться на плаву.
Англичане уже были в каюте, когда мы туда вернулись и как я понял, делились впечатлениями, относительно моего демарша в ресторане. Потому что стоило нам только войти, как они тут же замолчали и уставились на меня, словно ожидая очередной выходки от беспокойного соседа. Разочаровывать я их не стал и тут же спросил:
— Ну что господа, подпишитесь в моей жалобе на имя капитана?
Иностранцы переглянулись, потом вопросительно посмотрели на Морозова, который и сам не понимал, чтобы это всё значило, но отвечать не торопились.
— Значит так и будем с вами всю дорогу чувствовать себя людьми второго сорта? — снова спросил я их.
— Мир переделать, в одиночку, не удастся. Мой совет вам Макс, забудьте обо всём и больше старайтесь находиться на палубе. Море оно успокаивает — сказал мне один из попутчиков.
Никому жалобу писать я конечно же не собираюсь, а вот советом воспользуюсь. Конечно, лучше дышать морским воздухом, чем сидеть в тёмной каюте, да ещё с такими соседями.
Глава 22
Погода во время нашего плавания, на английском корабле, менялась ежедневно. Один день светит солнце и за бортом сплошная гладь, поэтому команда вынуждена прибавлять оборотов у паровой машины. На следующий дует попутный ветер, наполняя паруса до отказа, от чего мы мчимся ещё быстрее, а потом вдруг налетит такой боковой шторм, от которого все внутренности выворачивает наружу и матросам приходится ползать на верхотуре, спасая корабельное имущество.
Мне кажется именно поэтому время в пути пробежало очень быстро. Когда была возможность мы с Саввой гуляли, вместе с попутчиками, по палубе, если же такой возможности не было, сидели в каюте и спорили, с этими господами, о мироустройстве. Меня даже не напрягало то, что не разрешили пользоваться библиотекой, расположившейся на том же этаже, где и ресторан, снова повесив на меня ярлык человека низшего сорта. Хватало рассказов соседей, которые охотно делились со мной своими знаниями. Они поведали столько интересного о жизни рядового Лондонца, сколько мне никогда бы не удалось найти в правильных и слишком заумных книжках. Глядя на них и Савва Тимофеевич разоткровенничался, и рассказал, наверное, на много больше, чем ему бы этого хотелось, о своей жизни в Питере. Таким образом, когда мы входили в устье Темзы, про людей, живущих на острове и порядках в этом государстве, знал я достаточно, чтобы не допускать каких нибудь грубых ошибок во время краткого, я на это надеюсь, пребывания на его территории.
Со спутниками, из четырёхместной каюты, попрощались, как со старыми приятелями. Они даже дали мне адреса своей теперешней работы в Нью Йорке и пригласили заходить в гости, на обратном пути. У нас такой возможности, к сожалению, не было, ну не приглашать же их в гости на Аляску, поэтому мы с Саввой поблагодарили англичан за приглашение и пообещали непременно заглянуть, как нибудь на днях.
Лондон встретил нас безоблачным небом и по-летнему тёплой погодой, словно приглашая погостить у него подольше. Мы бы с удовольствием, если бы не надо было дальше плыть. Савва Тимофеевич ещё до начала нашего путешествия предупреждал меня о том, что корабли, из этого города, домой ходят не очень часто, поэтому я вроде бы был готов к тому, что придётся здесь какое-то время пожить. Но всё равно, когда своими глазами увидел, знакомясь с расписанием отплытия судов в порту, на сколько на самом деле не часто, расстроился очень сильно. Девять дней сидеть здесь и ждать у моря погоды, это, пожалуй, очень долго. Можно конечно сплавать в Стокгольм, а потом пытаться оттуда добираться до Питера. Но кажется мне, что лучше в этом городе просидеть всё это время, он хотя бы на настоящий город похож, чем пытаясь на несколько дней раньше прибыть на место, плыть в заштатный городишко, в котором наверняка тоже придётся сидеть в ожидании корабля, идущего домой.
Про наш Лондон я мало чего знаю, не интересовался им никогда. А зачем мне это надо было? Денег таких, чтобы туда добраться, в моём кармане отродясь не водилось, а богатых родственников, как у Саввы, у меня даже и сто лет тому назад не было. Знаю конечно, что у нас там будильник городской имеется, мосты какие то, очень красивые, через речку проложены, про королеву слышал чего-то, да про наследников её, которые в очередь выстроились, чтобы стул успеть занять, когда он освободится. Вот и все мои познания, пожалуй. Поэтому чего то с чем то сравнивать, наверное смысла нет.