Ночь прошла великолепно. Давно я так не высыпался, а всё потому, что устроился со знанием дела. С одной стороны, меня обогревали угли костра, которые тлели до самого утра, лежал я на медвежьей шкуре, а другой бок подпирал Висяк, всей своей тушей, навалившийся на мою спину. Не знаю почему, но как то быстро он переменил своё отношение ко мне, с откровенно безразличного, на почти братское. Может от того, что я у него теперь единственный кормилец, а может и по другой какой причине, известной только собакам. Мне конечно интересно было бы узнать, с чего это вдруг он решился на такой поступок, но в данный момент я рад и тому, что он признал во мне своего.
Завтракать не стали, мне не хотелось, а собака, как только мы проснулись, отчаянно рвалась к тому месту, где я вчера нашёл каменную стрелку. Так что, как только я собрался, мы сразу же выдвинулись к ней. Перед тем, как соваться в воду, собирался всё там ещё внимательно осмотреть, но пёс решил по другому. Он не раздумывая шагнул вперед и первым стал переправляться, всем своим видом показывая, что боятся тут нечего. В таком порядке мы и преодолели водную преграду. Я ещё только подходил к нужному берегу, находясь по пояс в воде и стараясь не поскользнуться на камнях, а Висяк уже стряхивал с себя остатки жидкости, стоя на песочке, среди огромных валунов, характерным вращательным движением.
Наконец то выйдя из воды я тоже попытался избавиться от не нужной влаги в штанах и хлюпающих сапогах, самопального пошива, но не тут-то было. Заметив моё появление на суше, Вислоухий тут же побежал вдоль берега и найдя удобное место, вскарабкался между двух валунов на верх, где росла травка вперемежку с низкими кустами, над которыми возвышались высоченные сосны.
— Вот же гадёныш, сам воду с себя стряхнул, а меня заставляет мокрым ходить — выругался я, но тормозить не стал. Один раз я уже искал своего проводника, больше делать этого не хочется.
Метров через триста мне стало понятно, куда так резво бежал Висяк и сразу же захотелось попросить у него прощения, за необоснованную критику вслух. Собака сидела точно у таких же остатков костра, возле которых мы останавливались вчера вечером, на противоположном берегу. Вот оно как, теперь значит можно и раздеться, разжечь костёр, высушиться и позавтракать. Ну я понимаю если бы это всё человек делал, водил меня, как слепого щенка, от одной стоянки к другой, но когда такие фортеля пёс выкидывает, то сразу и не поймёшь, как к этому относиться.
— Может ты ещё и разговаривать умеешь? — поинтересовался я у Вислоухого, снимая с ног сапоги.
Он конечно мне ничего не ответил, но если бы это произошло, то я бы, наверное, не очень сильно удивился наличию у него таких способностей.
Позавтракали овсянкой, снова разделённой в такой же пропорции, как и вчерашняя рыба. Затем, что то около полу часа, посидели у догорающего костерка. Я решил, что сапогам надо лучше просохнуть, а то их вид уже не внушает доверия. Только после того, как моя обувь приняла более-менее надлежащий вид, начал собираться в дорогу. Собака к этому событию также отнеслась с пониманием, прекратила дремать и приняла стойку, которую я обозвал, как «жду дальнейших распоряжений».
В течении всего дня остановок у нас не было, пёс без перерыва тащил меня вперёд, по одному ему известному маршруту. Правда, надо отдать ему должное, сегодня он далеко от меня не убегал, а если видел или каким то не понятным образом чувствовал, что я отстаю, то останавливался и ждал, когда я догоню его.
Раньше в моей жизни таких долгих пеших прогулок никогда не было и на первоначальном этапе мне казалось, что делать привалы придётся через каждый час, но ни вчера, ни сегодня усталости я абсолютно не чувствовал. Конечно бегать как Висяк, я бы навряд ли смог, с таким грузом за плечами, но думаю если бы шли мы не по лесной глуши, а где нибудь в открытом поле, то я бы от него не отставал. Понятно, что здесь я Висяку не соперник, он пролезет под корягой, а мне её обходить надо, его лапы идут прямо по ручью, а я стараюсь сапоги лишний раз не мочить, вот отсюда секунды проигрыша, в скорости перемещения и набегают.
Вечерний привал, по времени суток, получился у нас раньше, чем вчерашний. Это было видно по только начавшемуся заходу солнца, но так, скорее всего, предусмотрено маршрутом. Собака моя снова остановилась у остатков костра, на крохотной полянке, где раньше ей, наверняка, не раз приходилось отдыхать. Оспаривать решение Вислоухого я не стал, хотя часа два мы ещё точно могли идти. Возможно именно это место дед выбрал из-за ручья, протекающего метрах в пятидесяти, а может потому, что дальше дорога проходит по каким то труднопроходимым местам. Не мог же он просто так, с бухты барахты, выкинуть, как минимум, два часа из походного расписания.