— Так я в мать — быстро ответил я, ни сколько не соврав.
— И такое бывает. Ладно, в мать так в мать. Будем считать, что с этим разобрались. А теперь скажи мне мил человек, дальше то ты чего собираешься делать?
— Так до дома хотелось бы добраться, чего ещё — ни сколько не покривив душой, ответил я.
— Домой это правильно. Не сложилось у тебя при отце прижиться, надо к матери возвращаться. Только опоздал ты парень с отъездом то, хотя может и наоборот, рановато пришёл.
— Как это? — не понял я замысловатого ответа.
— А так, корабль из Владивостока только через два с половиной месяца к нам придёт. Не знал что ли?
Ну вот и всё! Как говорится выносите тело. Мысли лихорадочно забегали в моей голове, сменяя одна другую и наверное это как то отразилось на моём лице.
— Да ты парень чего это? Не убивайся ты так, вон водички попей — пожалел меня полицейский и кивнул на печку, где у него стоял закопчённый, железный чайник.
Мне и на самом деле было не по себе, поэтому я не раздумывая встал, и приложившись к ещё тёплой посудине, полностью опустошил её. Всё таки на Аляску меня прибило. Но как такое возможно?
— Полегчало?
— Вроде бы — ответил я не очень уверенно, вернувшись на место.
— Чего ты так разволновался то?
— Да как не волноваться?! Отца похоронил только что, а дома мать старушка при смерти — чуть ли не со слезами на глазах, запричитал я.
— Смотри ка, как тебя приложило — посочувствовал мне собеседник.
— Вот и я про то же.
— Так может тебе окольными путями до континента добраться — предложил мне выход из создавшейся ситуации добрый полицейский. — Деньги то у тебя имеются?
— Есть не много. А окольными это как?
— Через Сан-Франциско. Корабль ихний к нам завтра приходит, а через пару дней обратно пойдёт. Ну а там, у них, корабли в нашу сторону часто бегают, пристроишься к кому нибудь.
— Через Сан-Франциско? Так это же Америка.
— И что из этого? Тебе то не один хер?
— Да всё рано конечно. Только у меня документов ни каких нет — сознался я про своё нелегальное положение.
— Документов нет, это плохо. По возрасту паспорт ты давно получить мог бы. Так нет, тяните до последнего, пока петух в задницу не клюнет. Эх молодёжь!
— Виноват! — вырвалось у меня.
— Ну, ну. Парень я смотрю ты не плохой, не то что наша шалупонь. Так и быть, помогу твоему горю, только…
— Вы не волнуйтесь, я отблагодарю — опередил я собеседника.
— Ну что же, видать ещё и не глупый. Выпишу я тебе подорожную, до этого самого Сан-Франциско, тебе то и надо будет там дней десять, от силы, проболтаться. Да и консульство там наше имеется, если паспорт понадобится, у них его сможешь получить. Я бы тебе его и здесь выписал, но не имею таких полномочий. Так что, поедешь?
А чего мне ещё остаётся делать, не сидеть же в этом медвежьем углу столько времени. Да и раз так судьбе было угодно, закинуть меня в эту тьму таракань, так почему бы не подсластить пилюлю. Тем более за границей, даже ближайшей, я ещё никогда не бывал. Когда ещё такая возможность появиться.
— Выписывайте, поеду — дал я своё согласие на выезд.
— Ну тогда ступай с богом. Завтра после обеда зайдёшь, — давая понять, что разговор окончен, сказал полицейский, но вдруг тут же спросил. — Тебя зовут то как?
— Максим — ответил я. — А зачем вам?
— Так мне же надо знать на кого подорожный лист выписывать.
— Понятно. Тогда вам и отчество с фамилией нужны?
— Отчество и фамилию я уж как нибудь соображу, где взять — усмехнулся служивый.
— Ну да. Не подумал.
Вот я уже и отчество скоро поменяю, и фамилию новую получу. Так скоро и меня самого совсем не станет.
Выйдя на улицу, я не добро посмотрел в сторону ломбарда и скупки, сплюнул себе под ноги, и двинул в ту организацию, где заправляет всем женщина, не так обидно будет ей нажитое, непосильным трудом, за бесценок отдавать.
В ломбарде решил сдать лишь какую то часть, имеющегося у меня самородка, пускай как хотят, так и отгрызают от него кусок. Посмотрю для начала, чего у них здесь, эти два рубля стоят, а потом решу, что дальше с остатками золота делать.
Тётка, взвесив на допотопных аптекарских весах, оторванный здоровенными кусачками кусочек металла, безапелляционно заявила мне:
— Семь грамм ровно.
Хотя и без очков видно, что почти восемь. Вот же хапуги. Но скандалить не стал, пускай подавятся, сволочи.
На руки получил пятнадцать, очень странного вида купюр и несколько медных монет, не менее диковинных.