Прислонившись лбом к холодному дереву, Гермиона закрывает глаза, стараясь отдышаться. Голоса пожирателей становятся ближе, а затем исчезают также быстро, как и появляются. Она в безопасности. Насколько это позволяют обстоятельства, конечно, но в безопасности.
Испытав чудовищный стресс, Гермиона обессиленно разворачивается и скатывается вдоль двери вниз на ватных ногах. В желудке крутит тошнота, все тело подрагивает, пульс никак не возвращается в норму. Гермиона старается сосредоточиться на собственном биении сердца.
Она почти уговаривает его перестать так долбить по ребрам. Гермиона делает глубокий вдох, не открывая глаз, задерживает дыхание и медленно выдыхает. Она проделывает это несколько раз, намеренно вдыхает так глубоко, что даже слегка начинает кружиться голова.
Это помогает.
Открыв глаза, Гермиона понимает, что что-то не так. Вроде, и комната все так же, и голоса снизу, но… Слишком темно и тихо на улице. Поднявшись на ноги, Гермиона подходит к окну и опасливо в него выглядывает. Едва мерцает бесцветный магический купол, вспышек заклинаний нет, царит почти мертвая тишина.
Гермиона бегает лихорадочным взглядом по улице, выискивая хоть кого-нибудь, но не находит. Грейнджер изломляет губы в плаксивом оскале. Сначала ее посещает мысль о том, что с Гарри что-нибудь случилось, но она тут же ее отметает. Слышно было бы всюду, если бы он попал в беду.
Ему удается уйти, оставив пожирателей с носом.
А вот ей снова сбежать не удается.
Схватившись за голову, Грейнджер понимает, что тот самый узел в грудной клетке сейчас рванет. Она мечется по комнате, рвано дыша. Глотку сдавливает. Темный Лорд не дает Гарри войти, ей не дает выйти. Он знает, что Поттер в любом случае пришел бы за ней.
Он точно знает, что она пытается неоднократно сбежать.
Том ведет свою нечестную партию. Играется с ними, как кот с мышками.
— Твою мать, — надрывно шепчет Гермиона, — твою мать…
Грейнджер трет лицо ладонями. Кажется, слова Лайзы оказываются правдой. Отсюда просто нет выхода. Гермиона уже собирается целиком и полностью принять это. Позволить всем тяжелым мыслям взять над собой верх, сдаться, опустить руки, принять собственное поражение и тупую беспомощность, но…
Рациональность снова не позволяет ей этого сделать.
Резко выдохнув, Грейнджер глушит истерику и сосредоточенно смотрит перед собой.
— Иначе, — зачем-то вслух произносит она. — Надо смотреть на всё под другим углом.
Сосредоточенно сдвинув на переносице брови, Гермиона впивается пальцами ног в ворс ковра, чтобы чувствовать под ногами опору. Альтернатива. Другая сторона медали. Если из клетки нельзя выйти обычным способом, следует присмотреться к тюремщику внимательнее.
Гермиона сглатывает, начиная нажевывать нижнюю губу.
И запускает свои собственные возможности на полную. Да, у нее нет палочки, но у нее есть знания, есть острый ум, есть качества личности, которые у многих отсутствуют напрочь. Одна из них — способность к выживанию. К приспособлению. Возможность адаптироваться к любым условиям.
Если ей не убежать, как же ей выжить и при этом все еще быть на своей стороне?
Ответ приходит сразу.
Слушать.
Гермиона впервые задумывается о том, что находится не просто где-то, а именно в Мэноре. В штаб-квартире пожирателей Темного Лорда. В эпицентре бури, где собраны абсолютно все. Где находятся не только на голову отбитые приспешники, но и те, от которых можно получить информацию.
Если Гарри удается получить письмо и разгадать скрытый символ, значит он находит ту самую книгу, которую она читает ему во время их совместного путешествия. Получается, у него на руках альманах символов и шифров, которые в свое время Гермиона изучает от корки до корки.
Грейнджер не отрицает, что ее фотографическая память развивается к шестому курсу до приличного уровня, она может с легкостью представить себе текст пятой главы учебника за пятый курс по ЗОТИ или раздел книги по символизму с перечнем алфавита символов.
Раз Гарри справляется с основным миниатюрным посылом, который представляет из себя шифр «Я жива», то начало положено. Гермиона может прогнуться, может стерпеть издевательства, закрыть глаза на пытки собственной плоти, если станет полностью уделять свое внимание умственной активности.
Она сможет получать информацию, а затем передавать ее. Столько, сколько сможет.
Прямо из Мэнора.
Прямо у них всех перед носом.
Пока жива.
Грейнджер расцветает от собственного умозаключения, легкая улыбка трогает ее губы. Ничего еще не кончено. Все только начинается. Бросив взгляд на нижний ящик туалетного столика, Грейнджер принимает решение повторить кое-что.
Создать в этом месте новую привычку. Создать тайну, которая будет принадлежать только ей одной.
Достав из нижнего ящика пергамент и чернильницу с пером, Грейнджер снова пишет письмо. Особое письмо, которое не будет отправлено. Так она чувствует себя увереннее. Так она испытывает знакомое чувство от тесной эмоциональной связи со своим лучшим другом.
Закончив письмо, Грейнджер присаживается возле постели и поднимает кончиками пальцев половицу. Снова уловив запах сырой земли, Гермиона оставляет письмо в маленьком сейфе и опускает половицу вниз.
На душе становится немного спокойнее.
Гермиона игнорирует все события этого вечера. Старается их игнорировать изо всех сил. Понимая, что у нее пока связаны руки и больше она не в силах что-то сделать, Грейнджер укладывается на большую постель в позу эмбриона и накрывает себя одеялом.
Спина Гермионы против воли покрывается мурашками. Телесная память не до конца поддается, волосы на руках встают дыбом. Она словно сейчас чувствует на своих лопатках ледяные пальцы Темного Лорда.
Гермиона сглатывает и ерзает на месте, сбрасывая призрачные прикосновения дрожью по телу.
Едва закрыв глаза, под веками девушки вспыхивают воспоминания о том, как она смеется с ребятами на свадьбе Билла и Флер, сжимая в ладони тонкую ножку бокала с шампанским. В воздухе пахнет счастьем, до послания из Министерства еще пару часов.
Все хорошо.
— Все плохо, — бредет сквозь тьму за пределами купола Люциус, когда видит знакомый силуэт. — Он опять сбежал.
Северус обводит взглядом пустынное поле, сжимая в руке палочку.
— Я не нуждаюсь в констатации очевидных фактов, Люциус, — чеканит он.
— Он будет в ярости, — словно не слышит его Малфой. — Я к нему не пойду с такими новостями.
Северус его игнорирует, у него голова совершенно другим забита. Люциусом овладевает почти животный страх на фоне последних событий. От прежнего стального стержня характера не остается и следа. Любопытно, что именно Темный Лорд ломает это в нем, а не кто-то другой.
Тот, кем восхищается Малфой, оказывается его погибелью.
— Предоставь эту возможность сестре своей жены, — безразлично отзывается Северус, направляясь в сторону дома. — Она будет счастлива вступить с Повелителем в любой диалог, даже с таким содержанием.
Люциус теряет интерес к Снейпу, потому что в полутьме видит знакомую неопрятную шевелюру, направляющуюся к западной части участка. Кажется, она сама все сделает, даже предлагать не придется. На душе у Малфоя неспокойно.
Эта ночь оказывается долгой.
Беллатриса нетерпеливо откидывает длинные кудрявые пряди назад, с трудом шагая по зыбкой, мокрой почве. Каблуки ее ботинок утопают в грязи при каждом шаге, и это злит, но не так сильно, как все происходящее за последние пару часов.
Мальчишка снова сбегает.
Самым отвратительным для Беллатрисы является тот факт, что его упускает именно она, а не один из этих тупоголовых пожирателей. Она подводит своего господина. Это ее убивает. Лестрейндж не понимает, как такое возможно, но за бесконечными криками и вспышками заклинаний она даже толком не видит мальчишку, замечает лишь очертания его силуэта.
Как бы то ни было, он снова исчезает.
И Беллатриса лучше в лепешку расшибется, чем позволит Повелителю быть одному в такой момент.