Грейнджер бросает взгляд на собственные ладони, словно впервые их видит. В какой-то момент ей мерещится на них та самая горячая кровь, но, мотнув головой и зажмурившись, Гермиона понимает, что просто не до конца сбрасывает с себя кошмар.
Она заторможено смотрит перед собой, стараясь вернуться полностью в реальность.
Затылок немного пульсирует, когда она начинает вспоминать события, происходящее с ней до того, как она отключается, рука девушки тянется назад. Гермиона замирает, так и не доносит руку до головы.
Она дергает рукой снова. В спине ничего не отдается болью, как это было до отключки. Гермиона вскакивает на ноги и быстрым шагом идет в ванную, открывая дверь с такой силой, что она бьется об стену.
Не обращая внимания ни на что другое, Гермиона подбегает к треснувшему зеркалу, на ходу снимая с себя светлую длинную рубашку, и поворачивается к нему спиной, глядя через плечо. Она ошарашенно распахивает глаза. Светлая кожа усеяна дюжиной белесых шрамов. Кажется, будто они были получены много лет назад.
Грейнджер проводит кончиками пальцев по закрытым старым шрамам, задержав дыхание. Она хмурится, совершенно ничего не понимая. Гермиона помнит открытые рубцы и чудовищную боль в теле, помнит испуганный взгляд Лайзы и вспышку света.
Что было потом?
Гермиона встревожено начинает бегать взглядом по полу, стараясь хоть что-то вспомнить. Взгляд зацепляется за белую рубашку, которую она скидывает с себя. Девушка присаживается на корточки, сжимая ее в ладони.
— Я была в платье, — вслух произносит она, хмуря брови. — На мне было платье…
Укол тревоги пронзает все ее существо, руки холодеют.
Из спальни доносится глухой хлопок. Гермиона вздрагивает, резко обернувшись, и, схватив с пола рубашку, быстро натягивает ее на себя, срываясь с места. Едва просунув голову в ворот, Грейнджер вбегает в спальню, и хлопок повторяется снова.
На столике возле камина стоит поднос с едой.
Приходил домовик.
Гермиона машинально опускает ладонь на живот, когда видит горячий суп, свежий хлеб, миску с фруктами и чайник чая. На другие мысли не хватает сил. Она только сейчас осознает, как сильно голодна.
Присев на край кресла, она хватает ложку и тут же принимается за еду. Грейнджер шипит и морщится, обжигая нёбо, но остановиться никак не может. Она чувствует себя так, будто неделю не ест.
Опустошив поднос за считанные минуты, Гермиона прислоняется головой к спинке кресла, ощущая, как веки наливаются свинцом. Приятная усталость разливается по телу, и веки сами собой закрываются. Она пытается сопротивляться, но сонливость берет верх.
Закрыв глаза всего на мгновение, Гермиона вдруг резко открывает их, хватаясь руками за ручки кресла в поисках опоры. Через стекла бьют мрачные лучи надвигающихся сумерек, подноса на столе нет, в камине тлеют угли.
Гермиона поднимается на еще неокрепшие ноги и, слегка похрамывая, направляется к окну, чувствуя себя абсолютно дезориентированной. Схватившись за штору, девушка смотрит на серый и унылый лабиринт, по-прежнему окутанный туманом. На сухом мертвом дереве сегодня никого нет.
Странно, но Гермиона даже немного беспокоится о том, куда птица может исчезнуть.
Она уже собирается вернуться обратно к огню, потому что делать пока что больше нечего, как вдруг замечает за окном движение. Дернувшись в сторону, Гермиона осторожно выглядывает из-за шторы, задержав дыхание.
Его тяжелую походку она знает.
Фенрир грузным шагом направляется по тропинке в сторону лабиринта. На плечах оборотня висят тела, руки жертв безвольно болтаются вдоль его спины. Гермиону окатывает волной ледяных мурашек, в глазах сами собой закипают слезы.
Еще две жертвы.
Еще две смерти магглорожденных.
Закрыв ладонью рот, Гермиона наблюдает за тем, как Сивый скрывается в туманном входе в лабиринт. Она решает понаблюдать за ним, усаживается на низкий пуф возле окна и взгляда от лабиринта не отводит.
Фенрир появляется через несколько минут, скрывается из поля зрения, а затем снова идет к зеленым зарослям. В этот раз жертва на его плече еще пытается сопротивляться, Гермиона видит, как шевелятся губы какой-то девушки.
Сивый, обернувшись, что-то рявкает, и, тряхнув девушку, продолжает идти в лабиринт. Гермиона вскакивает на ноги. Что, если и другие девушки живы? Может, они просто отправляют их в другое место, чтобы жертвы в подземелье думали, будто это конец?
Грейнджер понимает, что мысль бредовая, но ей хочется верить, что Малфой Мэнор не обитель трупов магглорожденных.
Грейнджер подходит к креслу, сбрасывает с себя рубашку и надевает темное трикотажное платье в пол с рукавом в три четверти, затянув на боку завязки. Волосы девушка утягивает в узел на затылке, на ноги натягивает тонкие чешки, которые Нарцисса оставляет ей двумя днями ранее, потому что пол холодный, а камины скоро перестанут топить.
Не рассчитывая на еще один пережитый день, Гермиона забирает с собой еще один приготовленный заранее осколок зеркала и, открыв дверь, выскальзывает из комнаты.
Мэнор к вечеру обычно оживлен, потому что большинство приближенных собираются к ужину или возвращаются после очередного акта насилия, но сегодня особняк по-особенному тих и пуст.
Гермиону злит, что она выпадает из ритма жизни этого дома, она даже не знает, как долго находится без сознания. Понимает только, что, видимо, упускает что-то очень важное, раз сегодня здесь никого нет.
Нарцисса к ней не заходит, Северус тоже.
От упоминания последнего на корне языка непроизвольно загорается горечь, но Гермиона сглатывает это чувство и продолжает двигаться вперед. Ей удается пройти коридор второго этажа, лестничный пролет и главный холл первого совершенно незамеченной, и это смахивает на что-то из ряда фантастики.
Оглянувшись по сторонам, Гермиона осторожно приоткрывает от себя парадную дверь и выходит на улицу. Порыв ветра застает ее врасплох, и Грейнджер хватает ртом воздух, стараясь нормализовать дыхание.
Вечерняя свежесть вынуждает кожу становиться гусиной, приятная прохлада задувает под полу темного платья и щекочет щиколотки. На губах девушки непроизвольно мелькает улыбка. Как она скучала по свежему воздуху. Одному лишь Мерлину известно.
Гермиона себя одергивает.
Нет у меня возможности наслаждаться свежим воздухом, время поджимает.
Поскольку из окон поместья широкий обзор, Гермиона принимает решение пройти вдоль первого этажа, согнувшись вдвое. Так она пробирается в дальнюю часть участка, откуда виднеется вход в лабиринт.
Спрятавшись за массивным стволом, Грейнджер, едва дыша, сосредоточенно смотрит в туманную зеленую бездну, понимая, что придется дождаться, пока Фенрир выйдет из лабиринта. В противном случае он может ее заметить.
Этого ей не нужно.
Не успевает пройти и пяти минут, как массивная фигура появляется в туманном проходе. Гермиона теснее прижимается к стволу дерева, внимательно наблюдая за оборотнем. Сивый грузно шагает по мелкому гравию, глядя перед собой, пока направляется в сторону дома.
Ничего не предвещает беды, но в какой-то момент он останавливается.
Гермиона накрывает рот ладонью и прикасается спиной и затылком к стволу, закрыв глаза. Она старается медленно, редко дышать и внимательно вслушивается, рассчитывая наконец услышать шум гальки под ногами пожирателя.
Оборотень поворачивает голову в сторону массивного ствола многолетнего дуба и ведет носом, закрыв глаза. Ухмыльнувшись, Фенрир возобновляет шаг, продолжая свой путь обратно в дом.
Гермиона дожидается, пока шаги стихнут, а массивная парадная дверь хлопнет.
Резко открыв глаза, она оглядывается по сторонам и, едва согнувшись, почти бегом бежит к туманному лабиринту, игнорируя боль в ступнях от острых камней, потому что тонкая ткань чешек ей совсем не помогает.
Все лучше, чем босиком.
Туман в лабиринте оказывается настолько густой, что, едва Гермиона вытягивает полностью руку, она не видит собственных кончиков пальцев. Однако назад дороги уже нет, она придерживается правой рукой за живую изгородь и направляется вдоль нее, внимательно вслушиваясь.