— Пэнси…
— Да заткнись ты уже, — цедит сквозь зубы Паркинсон, всеми фибрами души презирая жалостливый взгляд гриффиндорки. — У меня впереди великое будущее, ясно тебе? То, что происходит сейчас — это полная хрень, — звенит ее голос от злости. — Потом все это, — указывает она на свое истерзанное тело, — не будет иметь значения!
Гермиона прерывисто вздыхает. Кажется, в ту ночь, когда она говорит с Лайзой, Гермиона оказывается не совсем права. Выбора здесь нет не только у нее. Паркинсон выбора тоже не дали.
— Он же, — не может контролировать поток слов Гермиона, — принуждает тебя…
— Ты нихрена не понимаешь, Грейнджер.
Паркинсон хочет выплеснуть еще яда, но сил не хватает. Ей никто никогда до сегодняшнего дня не сочувствовал. Никто не говорил вслух о том, о чем она думает постоянно. Систематическое насилие в военное время присутствует не только над теми, чья кровь относится к низшей расе.
Пэнси зажмуривает глаза и, не в силах больше в себе сдерживать это, начинает навзрыд рыдать, опустив вниз голову.
Грейнджер поражает это до глубины души. Всегда жестокая, холодная и расчетливая Пэнси Паркинсон на деле оказывается… Человеком. Обычным человеком. Подростком, который старается держаться стойко в это военное время. Гермиону поражает эта мысль.
Гермионе восемнадцать лет, а Пэнси достигнет совершеннолетия только через несколько месяцев. И она несет на своих плечах все это, ни разу не обмолвившись о том, как ей плохо. Да, она причиняет боль другим, но только так ей удается справиться со своей участью.
Гермиона бросает взгляд на еще одну дверь комнаты и понимает, что планировка у них всех одинаковая. Сделав несколько быстрых широких шагов, Грейнджер входит в ванную в таких же кроваво-красных цветах и, включив воду, начинает наполнять ванну.
Вернувшись в спальню, она останавливается возле постели Пэнси и протягивает ей руку.
Паркинсон, все еще глухо всхлипывая, поднимает голову и непонимающе смотрит на Гермиону, а затем на ее протянутую руку. Пэнси и рада бы послать Грейнджер куда подальше, но сейчас на это не хватает злости.
Только поэтому — разумеется, только поэтому, — она вкладывает свою руку в ладонь Грейнджер, и та помогает ей встать с мятой постели. Гермиона без слов ведет Пэнси за собой и помогает ей сесть в ванную. Проверив температуру воды, Гермиона удовлетворительно кивает и закрывает кран.
Пэнси обхватывает руками свои колени и удрученно начинает смотреть перед собой. Девушка все еще иногда всхлипывает, но уже не так отчаянно. Гермиона садится рядом с ванной на колени, берет в руку губку и, смочив ее теплой водой, ведет по жилистой спине Пэнси от седьмого позвонка и вниз.
Кожа Паркинсон покрывается мурашками, ее передергивает, но она не произносит ни слова. Гермиона смотрит на красные следы от пальцев на руках Пэнси, на царапины вдоль позвоночника и продолжает отмывать чужие болезненные прикосновения теплой водой.
В тишине они сидят какое-то время, и впервые на памяти Гермионы ей не претит молчание с кем-то незнакомым.
— Ты нахрена помогаешь мне? — хрипло произносит Пэнси, продолжая смотреть перед собой.
Рука Гермионы на мгновение замирает, но затем она снова смачивает губку и проводит ею по спине Паркинсон.
— А ты почему мне тогда помогла? — в ответ интересуется Гермиона.
Пэнси обессиленно усмехается, чуть дернувшись на месте. По воде бегут круги.
— Работа у нас такая, Грейнджер, — негромко отзывается Пэнси. — Спасать твою задницу.
Гермиона озадаченно хмурится.
— У нас? — быстрее, чем думает, произносит она.
Паркинсон какое-то время молчит, а затем слегка поворачивается в ванной и оборачивается к Гермионе. Грейнджер замечает тени под измученными глазами Паркинсон. Короткие волосы девушки растрепаны, подводка течет, маленькими комочками собираясь в уголках глаз. Девушка невесело улыбается.
— Грейнджер, ты похожа на этого глупого маленького олененка из детского мультика, — беззлобно произносит она. — У тебя такие же наивные глаза, да и твое хреново сердце слишком доброе.
Гермиона хлопает глазами, и от этого зрелища Пэнси снова слабо улыбается. Действительно, глупый олененок.
— Как там его звали? — старается вспомнить Пэнси и на мгновение хмурится. — Бэмби, — находит она ответ и снова смотрит на Грейнджер. — Я так тебя теперь и буду называть, Грейнджер. Ты же самый настоящий Бэмби.
Гермиона сжимает в ладони мочалку и не находится с ответом. Пэнси снова отворачивается от нее, наполняет ладони водой и плещет себе на лицо. Закрыв глаза, Паркинсон проводит руками по холодной коже. Гермиона замечает новые наливающиеся синяки на худом теле слизеринки.
— Пэнси, — негромко произносит Гермиона, — тебе следует сказать обо всем этом…
— Кому? — резко обернувшись, интересуется Паркинсон, вскидывая брови.
Вода в ванной слегка выливается за бортик от резкого движения.
— Родителям? — со смехом спрашивает Пэнси. — Они ничего не станут делать. Это моя единственная дорога, Бэмби, — смотрит она Гермионе в глаза. — Я теперь часто здесь, потому что надо быть под рукой, когда я нужна ему.
Паркинсон сглатывает.
— Он — моя дорога в клан приближенных, — объясняет Пэнси. — Моя дорога к метке и к безопасности.
Гермиона не верит в то, что слышит. Это же бред. Как «черная метка» и «безопасность» могут стоят в одном предложении? Пэнси не понимает, что никто не в безопасности, даже самые приближенные. Та же Нарцисса, которая спать спокойно не может. Люциус. Да что уж говорить, даже сама Беллатриса.
Никто не может быть в безопасности в это время.
И ничего не поменяется, даже если Пэнси получит метку. Яксли по-прежнему будет ее использовать в своих целях, будет измываться над ней, колотить. Насиловать тогда, когда ему вздумается.
Она не заслуживает такой жизни. Никто не заслуживает.
— Ты должна сопротивляться, — одними губами произносит Гермиона, покачав головой.
Пэнси горько усмехается, накрыв на мгновение лицо ладонями. Когда она снова поднимает взгляд, Гермиона видит, как блестят глаза Паркинсон от скопившихся в них слез.
— Ты нихрена не понимаешь, Бэмби, — шепчет она. — Он убьет меня, если я ослушаюсь.
Комментарий к 12.
превью к главам, анонсы, эдиты - tik tok: dominika_storm
========== 13. ==========
Комментарий к 13.
Читать с: Seppuku - Ilan Eshkeri
Гермиона стоит возле камина, переминаясь с ноги на ногу. Светлое нагое бедро обдает теплом от тлеющих углей. Руки девушки висят вдоль тела. Она уже не прикрывает обнаженную грудь, потому что просто не видит в этом смысла.
Нарцисса в очередной раз проводит косметическую процедуру над всей нижней частью ее тела, но теперь Гермиона не испытывает того испанского стыда, как впервые. Процедура оказывается циклична, а к гладкости своего тела Грейнджер даже привыкает.
Недавно у нее заканчивается период, а это означает, что снова придется надевать короткие вызывающие платья. Платья в пол дают Повелителю сигнал с легкой руки Нарциссы. Удивительно, но он их, кажется, понимает. Просто в эти дни Том не так сильно измывается над ней, иногда даже позволяет вставать с места.
Словом, становится добрее, если можно так сказать. Гермиона не уверена, что верно трактует его действия, но поведение Тома в такие моменты позволяет на мгновение задуматься, что он может быть нормальным волшебником.
Всего на мгновение, не больше, потому что затем он снова отрабатывает на ком-нибудь заклинания, требует от Нарциссы организации очередного пиршества и дает добро развлекаться пожирателям с магглорожденными в подземелье.
— Ты немного набрала вес, — негромко произносит Нарцисса, бросая на девушку взгляд; уголок ее губ чуть дергается в слабой улыбке. — Это хорошо, ты выглядишь лучше.
Гермиона и сама сдержаться не может, слегка улыбается в ответ. Такая, казалось бы, простая радость Нарциссы приносит Гермионе непонятное счастье. Женщина все больше тревожится, Гермиона это видит.