— Куда-то спешите? — с легкой улыбкой интересуется Том.
Гермиона расслабленно смотрит в глаза Темному Лорду, слегка дернув уголком губ в смиренной улыбке.
— Желала посетить уборную, мой Повелитель, — плавно произносит она.
Том понимающе кивает.
— Непременно, — соглашается он, сжимая ее руку чуть выше локтя, — но немного позже.
Затылок Гермионы покрывается мурашками от неприятного прикосновения, но она не выдает своего состояния. Бросив быстрый взгляд на закрытые двери зала, Грейнджер чувствует всем своим существом, что надо бежать в подземелье, но не имеет для этого ни единой возможности.
Темный Лорд ведет ее обратно в зал, придерживая за локоть, и останавливается точно посередине, поднимая руку, чтобы привлечь внимание. Пожиратели замолкают и поворачиваются, отдавая все свое внимание их Предводителю.
— Сегодняшний ужин крайне важен, господа, — обводит он взглядом толпу, — уже на рассвете мы с вами отправимся творить нашу историю.
Глаза псов зажигаются неподдельным энтузиазмом, совмещающем в себе гремучую смесь из ненависти и жажды человеческой крови. Том воодушевленно вздыхает, пропитываясь энергией своих последователей.
— И я хочу начать нашу историю с огромного шага, — чуть сжимает он руку Грейнджер. — Шага, который поставит под угрозу настрой всего клана наших врагов.
Гермиона должна была слушать Повелителя, но она этого не делает. Вместо этого сердце ее с болью бьет за ребрами, а взгляд то и дело падает на двери зала. Она хочет сорваться с места, хочет бросить все это и бежать вниз. Туда, куда направляется Яксли.
Северус видит, куда она смотрит, и ледяной холодок бежит у него вдоль позвоночника. Он чувствует на себе встревоженный взгляд Нарциссы, но не смотрит на нее в ответ. От волнения кончики пальцев мужчины начинает покалывать. Что-то идет не так, но он не успевает увидеть, что именно.
Грейнджер выглядит крайне встревоженной, и только ее сообразительность поможет ей вывернуть все это так, словно ее чувства целиком и полностью отражают реакцию на грядущие слова Повелителя.
— Я услышал твое желание, моя дорогая, — теперь он обращается к ней.
Гермиона моментально вливается в гущу событий, но не до конца. На ее лице мелькает эмоция сомнения.
— Думаю, ты готова, — произносит он так, чтобы это слышали все.
Девушка распахивает губы. Быть умной — это умение вовремя притвориться глупой.
— К чему, Повелитель? — учтиво интересуется она.
Том позволяет себе легкую ухмылку. Его сознание будоражит эта совершенно новая магглорожденная.
— Стать одной из нас.
Грейнджер даже не приходится играть удивление, она действительно вливается в разговор только сейчас. Глаза ее ошарашено распахиваются, сердечный ритм нарушается. Она не видит ничего вокруг, только Темного Лорда. Делает все так, как они с Северусом договариваются.
— Повелитель…
— Ты же этого хочешь?
Грейнджер тут же склоняет голову и присаживается в глубоком поклоне, после чего покорно поднимает взгляд.
— Да, Повелитель.
Том протягивает вперед руку и, глядя на нее сверху вниз, проводит ладонью по ее волосам и щеке. Гермиона закрывает на мгновение глаза, стараясь побороть в себе приступ тошноты от едкого и сильного запаха смерти, который волнами от него исходит.
Темный Лорд обводит взглядом толпу последователей, которые стоят в зале, затаив дыхание.
— Начинаем!
Пожиратели оставляют свои бокалы на всех доступных поверхностях и проходят по разным частям зала, выстраиваясь полукругом. Северус не выпускает из виду Гермиону, пока сам следует на свое место. Нарцисса держит за руку Люциуса, когда они следуют на положенное им место в начале недалеко от Повелителя.
Беллатриса выглядит совершенно не так, как обычно. Она словно отключается от внешнего мира, пораженная происходящим, ноги несут женщину на ее место на чистом автомате. Ее взгляд пустой, почти стеклянный. Она напоминает бездушную капсулу, робота.
Машину, лишенную всяких эмоций.
Все выстраиваются по своим местам. Том смотрит на стоящую подле него Гермиону, слегка вскинув вверх подбородок.
— Подай мне свою руку, — зловещим тоном произносит он.
Грейнджер колеблется всего мгновение, потому что решает, какую именно. Она знает, что все пожиратели имеют метки на своей левой руке, но… Том замечает ее заминку, настороженно смотрит ей в глаза.
— Твою руку, — жестко повторяет он.
— Повелитель, — спокойно произносит Гермиона, протягивая ему обе ладонями вверх. — Я хотела попросить вас…
— Попросить? — тут же прерывает он ее, вскинув брови.
Гермиона держится крайне уверенно.
— Да, мой Повелитель, — смиренно отзывается она. — Я хотела попросить вас не лишать меня шрамов на левой руке, — смотрит она ему в глаза. — Я хочу, чтобы оно осталось со мной. Это клеймо.
Том непонимающе опускает вниз взгляд. Корявые белые буквы на левой руке Грейнджер безмолвно кричат о чистоте ее крови. Он знает, что это никуда не исчезнет, и эти буквы она заберет с собой в могилу, ведь вырезаны они на ней с помощью грязной темной магии, заточенной в клинке Беллатрисы.
Однако, как известно, клин клином вышибает.
— Черная метка должна быть на положенном ей месте, — вкрадчиво произносит Том и проводит большим пальцем по ее буквам.
Он помнит яркий вкус ее крови той ночью, когда впервые посещает ее в подвале. Помнит, как сдирает корочку с ее раны, как она морщится от боли, но не произносит ни слова. Эти буквы принадлежат той версии Грейнджер. Эта Гермиона не достойна носить их на своем теле.
Грейнджер принадлежит ему. И он хочет, чтобы все было так, как нужно.
Превосходно.
— Конечно, Повелитель, — снова склоняет она вниз голову.
Она хотя бы пытается.
Том поднимает палочку и, схватив Грейнджер за руку с такой силой, что белеют ногтевые пластины, опускает ее кончик на уродливые белые буквы. Гермиона задерживает дыхание. Весь зал на мгновение погружается в мертвую тишину, давящую на уши.
Высоко над Мэнором грохочет небо с такой силой, что дрожат стены дома. Хрустальная люстра под потолком дребезжит. Гермиона поднимает глаза вверх, беспокоясь о том, что люстра может упасть, но эта мысль быстро уходит на задний план.
Руку обжигает вспышкой нестерпимой боли.
Гермиона с ожесточением кусает внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать, и смотрит перед собой. Буквы на ее руке выжигаются, контур каждой из них мерцает алым и тлеет, словно дешевый сухой пергамент. Это приносит чудовищную боль, от которой чуть ли не подгибаются ноги.
В глазах закипают слезы, но Грейнджер гонит их прочь. Стиснув зубы, она наблюдает за тем, как клеймо о чистоте ее крови растворяется, и посередине руки появляется черная точка. Она медленно начинает расти, темная пасть поражающей магии сжимает миллиметр за миллиметром ее кожи.
Грейнджер почти не чувствует собственной руки, глотку сдавливает от рвущихся из груди криков, но она молчит. Молчит и смотрит. Темная магия из обычного черного сгустка преображается в фигуры. Темный череп появляется первым.
Из раскрытой пасти мерцающей татуировки ползет вниз змеиный хвост. Он вьется лентой, закручивается кольцами на коже. Грейнджер не сразу понимает, что непогода не только царит над крышей Мэнора, но и витает в поместье.
Были бы у нее распущены волосы, она сразу бы это почувствовала. Однако хлещущий по голеням и щиколоткам подол алого платья и развевающаяся мантия Повелителя помогают ей наконец это понять.
В зале почти смерчем закручивается ветер, окружая только их двоих. Теперь становится понятно, почему Пожиратели встают полукругом. Они становятся границей этого погодного явления, пока в его эпицентре происходит перерождение воли девушки в алом платье.
Гермиона почти перестает видеть татуировку из-за застилающих глаза слез, но по-прежнему пытается сморгнуть их. Наконец кончик хвоста змеи появляется до конца, и вихрь замирает в пространстве зала.
Грейнджер тяжело дышит, едва справляясь с дрожью во всем теле, и смотрит на двигающуюся черную метку на своей руке. Она медленно поднимает взгляд. Вокруг нее в воздушном потоке мерцают застывшие соринки, листья и даже некоторые столовые приборы. Она смотрит на Темного Лорда.