В течение нескольких минут соседи не решались выйти посмотреть, что же происходит. Всё это время молодой человек избивал внезапного агрессора — сперва сбросил с шеи, хорошенько стукнув о стену, а потом стал топтать тяжёлыми сапогами, превращая несостоявшегося героя в кровавое месиво. Когда, наконец, прибыл отряд милиции, всё было кончено. Стены подъезда были забрызганы; кровью, а сам убийца стоял, созерцая, с непониманием взирая на дело своих рук и ног, повторяя: «Странно… странно…» Соседи, услышав это, вспомнили россказни покойного и поняли, насколько же он был прав.
Юнца того, конечно, посадили и теперь принудительно лечат от наркомании. Но не век же ему сидеть! И жильцы того дома с ужасом изо дня в, день вглядываются в лица прохожих, думая о Странном Человеке, который рано или поздно вернётся, надев кованые сапоги, сжав окрепшие кулаки, смежив чёрные щёлочки глаз.
Дочь хозяина
Данный текст ни в коем случае не имеет своей целью придание огласке фактов чьей-то биографии и истории болезни. Автор заранее приносит извинения всем тем, чьи судьбы были подшиты в это «дело».
И главное — знайте: что бы Вы ни сказали, это только подтвердит Ваш диагноз.
Игорь Васильев упал замертво с проломленной головой, хотя на роду у него была написана тайная смерть в пропитом доме. Воспротивясь судьбе, он завязал и теперь лежал, растеряв сомнения и страхи, безнадёжно утратив и бесстыдство, и всякую совесть. А убийца ушёл, помочившись на труп, на прощание не пошарив в карманах, даже не напугавшись. Тяжело вздохнув, свалил по-быстрому, закинув в канаву осиротевшее орудие.
Пошёл дождь, но легче не стало. Подкралась ржавчина. В небесах затаился снег.
Игорь мечтал стать работником хосписа и любоваться угасающим сиянием прошлого. Он представлял, как окружит себя ужасом и будет царствовать в нём, бредил душами, прислуживающими ему во сне, но сложилось иначе. В припадке беспочвенного бешенства он погнался за отцом с двухстволкой. Соседи с интересом щурились за глухим забором и делали ставки. В НИИ клинической психиатрии Игорю в очередной раз поставили диагноз, с которым он так и не смирился. Отчаявшись доказать врачам свою вменяемость, он сбежал и, сняв у метро «Каширская» дебелую девушку, вернулся на место преступления. Всю дорогу девушка рассказывала ему, что её ещё никто не трогал, но она усиленно ходит на шейпинг в надежде на встречу с нефтяным принцем. Игорь признался, что мечтает о тёмном царстве бесконечных страданий, в окружении преданных душ. Девушка пошла покурить в тамбур и на следующей станции не вернулась. Окно покрывали тоскливые трещинки. Некоторые из них складывались в фигуры, многие — в слова, означавшие нечто ускользающе важное. Пыль между стеклами вагона ела Игорю глаза своей необратимой многодетностью. Ему было больно. Хотелось поймать ту девушку и насадить её на полосатый придорожный столбик. В тот же день ему дали по лицу за философствование, а ночью пришла Дочь Хозяина, истощённая воздержанием и беседами с отцом. Её неестественно светлые волосы выбивались из-под капюшона, сияя при свете скрипучего фонаря тусклым серебром. Она снова была девственницей и говорила бесконечными фразами о природе лунного света. Игорь осторожно вошёл в неё, но, почувствовав приближение рассвета, она распласталась по зеленоватой изморози и растворилась в собственном крике — «hang sa bhong deen». Они всё же успели зачать чью-то душу — Игорь почувствовал, как рядом с ним ворочается нежить. «Всё впереди, малыш, всё ещё впереди…», — подумал он, и тварь поспешила к матери. Где-то есть это место — там в доме Хозяина живёт его Дочь и носятся бесчисленные души её детей. Их детей, которых они зачали, ещё когда сам Игорь был в утробе собственной матери, остервенело крестившейся на тёмные углы в перерывах между эпилептическими припадками молитв.
Родители Игоря Васильева были сотрудниками Московской патриархии по экономической части и считали, что сынок послан им свыше в наказание за участие в неких неправедных делах. Как-то раз из него изгоняли бесов. Процедура оказалась на редкость утомительной и проходила в городе Ступино. Игорь был в тот день с сильного похмелья и развлекал себя анальными фантазиями, а под занавес проблевался. Поп сказал, что это очень правильно. «Бес по частям из тебя выходит!» Игоря снова вырвало. Когда порыв затих, он молча вышел из церкви. Дул пронизывающий ветер, в котором мешались запахи рыбы, ладана и стаи приходских попрошаек. «Где тут можно бабу снять?» — сурово спросил он у грязного создания с иконкой и плошечкой. Смутившись, оно вяло прихорошилось и игриво ответило: «Да везде!»