Не очень связно, да, малыш?
Я не знаю, зачем нужна Лестница, я не знаю, почему именно мы — такие. Где эта дьявольская грань, отделяющая нас от остальных?
Так или иначе, — теперь ты — страж.
Будь сильным.
Любящий тебя папа».
— Папа, — повторил вслух Сергей. Комок подступил к горлу, но глаза были сухи. За окном мирно дремал город.
Наташа вернулась на следующий день, ни словом не обмолвившись о событиях вчерашнего вечера.
Началась рутина с мелким ремонтом, оформлением прописки, разбором старых вещей. Чего только не находилось на антресолях и в кладовке, начиная от бронзовых загадочных бюстов и театральных костюмов до старой игрушечной железной дороги и огромных, в общем-то не детских, санок на деревянных полозьях.
Неделя текла за неделей, и всё было хорошо. Сергей сначала прятал ключ от Комнаты у себя в кармане, но, каждый раз неожиданно обнаруживая его на привычном гвозде и задним числом припоминая, что сам повесил его сюда из-за неудобства, оставил эту затею.
Пару раз даже гости заходили, и Сергей сам себе казался смешным, провожая каждого до туалета и обратно в гостиную, где все они были у него на виду.
Он уже начал успокаиваться. Наташа ничем не проявляла своего интереса к Комнате, а для Максима окружающий мир представлялся таким огромным, что вряд ли его сейчас могла заинтересовать скромная дверь в глубине коридора.
Первый гром грянул на день рождения Сергея. В обновлённую квартиру съехались два десятка гостей. Сергей и Наташа готовились к этому заранее. Она занималась столом, а он установил две видеокамеры: одна была направлена на дверь Комнаты, вторая — на гвоздь с ключом. Изображение выводилось на маленький монитор, умещавшийся у Сергея на руке наподобие часов.
Сначала всё шло замечательно. В окружении друзей Наташа была ещё прекрасней, и Сергей любовался ею. Она делала всё, чтобы создать именно для него атмосферу праздника, и все гости необъяснимым образом помогали ей в этом. Много пили, говорили, танцевали (Сергей посматривал на монитор — никто не приближался к ключам), ближе к ночи начали разъезжаться, толпились в прихожей, кто-то пытался затянуть песню.
Сергей взглянул на монитор и привлек к себе Наташу. Шум в прихожей не смолкал.
— Я так тебе благодарен. Я бы не смог жить без тебя.
— И Максима, — подсказала она.
— Конечно, — согласился Сергей и потянулся к ней.
Мир вокруг исчез, когда его губы коснулись её.
Это был последний счастливый день в его жизни.
Через две минуты он понял, что в прихожей неестественно тихо.
Из двери Комнаты торчали ключи.
Сергей не пустил Наташу в Комнату. Он запер дверь за собой и вгляделся в ровно освещённый бесконечный лестничный пролёт.
— Эй! — от безнадёжности тихо позвал он. Ни звука. Он спустился ступеней на пятьдесят и ещё раз крикнул. Не было даже эха.
На белом чистом листе он вывел печатными буквами: «Список № 7».
Не ходить на работу было нельзя. Во-первых, не прокормиться, а во-вторых, бессмысленно. Сидя в квартире, можно было сойти с ума. С таким же успехом можно было не спать, не принимать душ.
Наташа говорила ему, что её совершенно не тянет в Комнату. Особенно когда два следователя, приходившие к ним по поводу исчезновения их друзей, практически с порога отправлялись вниз по Лестнице. Третьего не прислали. Сергея вызвали повесткой, он дал какие-то бессвязные показания, и дело заглохло.
Он знал, что обречён. Он дарил Наташе дорогие подарки, они даже съездили втроём во Францию, но каждая ночь казалась ему последней, и чёрные круги под глазами удивляли коллег.
Всё случилось внезапно. Всего-то за картошкой сходил.
— Ау, я пришёл, — с напускной веселостью закричал он с порога. Из своей комнаты вышел Максим.
— А где мама? — спросил Сергей.
Сын посмотрел на него удивлённо.
Ключ торчал в двери.
Теперь уже не недели — годы текли бессмысленной чередой.
Посвятив жизнь сыну, Сергей пытался найти в ней какой-то смысл, оправдание. Получалось плохо. Когда Максим был на занятиях, Сергей сидел над Лестницей и кидал вниз камешки, считая число ударов по ступенькам. Образ Наташи со временем изменился в его сознании, но ощущение потерянного счастья было таким же острым, как и в день её исчезновения.
Когда Максим был в детском лагере, Сергей предпринял две попытки разобраться с Лестницей. Взяв отпуск на работе и набив рюкзак провизией, он отправился вниз. Неделя вниз, десять дней вверх, сорванный голос, галлюцинации, накачанные мышцы ног, чуть не провалившиеся от бессонницы глаза — вот и весь результат. Потом он пытался забаррикадировать Лестницу. Кирпичная кладка разрушалась на следующий день, а деревянные щиты как по маслу скользили вниз. Кстати, никаких следов — вещей — в своём походе он не отыскал.