«Ну вот! Она убеждена, что все мои упреки только из-за того, что она не позвала этого чертова родственника». Его лицо посуровело.
— Нет, я не приду, — ответил он. — И никого не зови. Он отстранился от Лизы и вышел в коридор. Этот темный туннель был пропитан запахами кухни.
— Ты и в самом деле не придешь? — умоляюще и в то же время недоверчиво спросила она, протягивая ему шляпу. Он взглянул на нее и заколебался. Все, в сущности, было бесполезно — и его отвращение и жалость. Лиза так ничего и не поняла. Это ощущение бессмысленности всех усилий причиняло ему настоящую боль, угнетало и приводило в отчаянье, ему хотелось закричать,
— Что толку от моего прихода? — сказал он,
— Как что толку?
— Не будет никакого толку. Ровно никакого… — Он покачал головой. — Такая уж ты есть… Тут ничего не поделаешь… Все вы такие!
— Какие? — настойчиво переспросила она, невольно покраснев.
«Ничтожные, скудоумные… Болтаете о любви, только чтобы заманить в постель… Ты сама уверена, что я лишь о том и мечтаю, как бы познакомиться с твоим родственником», — хотел ответить Микеле. Но ответил:
— Хорошо, я все равно навещу тебя завтра. — Помолчал. — Но прежде, чем я уйду, — добавил он, — объясни мне одно — когда ты убедилась, что я… тебя люблю и потому приду еще раз, зачем ты снова прибегла к старой уловке насчет родственника? Вместо того чтобы сказать правду?
— Мне было неприятно, — поколебавшись, ответила она, — признаться, что первый раз я это придумала, чтобы ты непременно пришел.
— Но и тогда твоя уловка была излишней, — пристально глядя на нее, сказал Микеле.
— Да, ты прав, — смиренно признала она. — Но кто же из нас без греха?… И потом, родственник существует. Он очень богат… Только мы с ним давно не виделись.
— Ну ладно, не будем больше говорить об этом, — сказал Микеле. Он взял ее за руку. — Итак, до завтра, — сказал он и внезапно заметил, что Лиза как-то странно смотрит на него, улыбаясь робко и в то же время маняще. Он все понял. «Раз тебе так этого хочется…» Наклонился, прижал Лизу к груди и поцеловал в губы. Быстро разжал объятия и направился к двери. На пороге остановился, чтобы попрощаться с ней. Она, как влюбленная девчонка, стыдливо пряталась за пальто, висевшее на вешалке в темном коридоре, и, приложив два пальца к губам, посылала ему воздушный поцелуй. «Постыдная комедия», — подумал он. И, не оборачиваясь, стал спускаться по лестнице.
VI
В этот день Мариаграция кончила одеваться очень поздно. Уже наступил полдень, а она все еще сидела за туалетным столиком и, отчаянно гримасничая, с величайшим усердием водила черной кисточкой по припухшим векам.
Едва она проснулась, как порожденные ревностью видения настроили ее на скверный лад. Но внезапно она вспомнила, что сегодня день рождения Карлы, ей исполнилось двадцать четыре, года, и в душу ее истерическим ливнем хлынула материнская любовь. «Моя Карлотта, моя бедная Карлоттина, — думала она, чуть не плача от нежности. — Лишь она одна в целом свете любит меня». Она встала с постели, и, пока одевалась, ее не покидала мысль о Карле, которой исполнилось уже двадцать четыре года. Ей самой день рождения дочери представлялся очень грустным, трогательным событием, из-за которого впору разрыдаться. И она ни на минуту не переставала фантазировать, какие подарки принесет она сегодня своей Карлоттине и как это ее обрадует. «У нее мало платьев. Я сошью ей целых пять… И еще подарю шубу… Бедная девочка давно о ней мечтает». Где она раздобудет деньги для всех этих даров, — об этом Мариаграция не задумывалась ни на секунду. «И пусть Карла найдет себе мужа. Тогда все мои желания исполнятся». Вспомнив, что ее дочери уже двадцать четыре года, а она до сих пор не замужем, Мариаграция преисполнилась великим гневом к мужчинам. «Все эти молодые люди — сплошные кретины. Им бы только развлекаться и прожигать жизнь. А ведь должны были бы подумать и о том, что пора обзавестись семьей! Но Карла наверняка выйдет замуж. Она красива, — говорила она себе, считая на пальцах все достоинства дочери. — Я бы даже сказала — красавица. Добра, как ангел… И притом умна и образованна… Получила великолепное воспитание… Чего еще можно желать? Денег… Вот именно — ей недостает денег. Карла, в этом нет никаких сомнений, войдет в дом мужа, так же, как явилась на свет, — нагой. И единственным ее богатством будут лишь ее добродетели. Но разве так уж верно, что замуж выходят только богатые девушки? Разве недавно несколько девушек не вышли очень удачно замуж без всякого приданого?». Немного приободрившись, Мариаграция перешла из спальни в переднюю.