Бирюков устало и равнодушно смотрел на Вадима, а тот на него. Капитан уже понял, что контакта с подозреваемым не получиться, парень будет упираться до конца, не смотря на все улики и доказательства. “Но ничего ломал и не таких”.
Кудинов же понимал, что перспективы его не очень хорошие. Следак решил на него повесить убийство и в этот раз его точно посадят. Весь вопрос только на сколько. Но он так просто не сдастся, Вадим точно помнил, стреляли только в воздух. “Теперь главное ничего лишнего не сказать, а то из этого дерма будет выпутаться сложнее”.
Что ты молчишь? - повысив голос, напористо спросил Бирюков.
Я не понимаю… С Никитой и Василием - знаком. Но не в какой группировки не состою и меня действительно подставили, - Вадим пожал плечами, голова нестерпимо болела, хотелось побыстрее закончить допрос и уйти в камеру, чтобы лечь на скамейку и всё обдумать.
Слушай Кудинов, в конце концов, хватит изображать из себя невинную жертву, - следователь стукнул кулаком по столу. - Тебя сейчас отвезут в камеру следственного изолятора, ты там подумай, а потом мы поговорим снова. Предупреждаю - дела у тебя хреновые. Доказательств и улик у меня целая папка, - Бирюков кисло улыбнулся и снова склонился над протоколом. - Так что с добровольным признанием поспеши.
Все последующие события в голове у Кудинова смешались. Он практически ничего не ощущал, всё происходило словно в тумане. Вадима доставили в следственный изолятор, где несколько раз за ночь его вырвало.
На следующий день провели ещё один допрос, на котором ему стало совсем плохо, и к концу разговора с Бирюковым, он сполз со стула на пол, потеряв сознание. Но вместо больницы парня отнесли в камеру. А когда Вадим пришёл в себя, был новый допрос и снова беспамятство.
Следователь очень хорошо знал своё дело, ему нужно было признание подследственного, и он готов был получить его любым путём.
В конце концов Вадим сдался. Он просто не выдержал и сломался. Через три дня после первого допроса подписал признание. Только после этого его под конвоем отправили в больницу.
Там лежа на кровати, Кудинов обдумывал возможные причины и последствия случившегося. Но мысли никак не хотели складываться в одну цепочку. Вадим не мог понять - кому он так “насолил” или помешал…
***
В роскошном кабинете в кожаном кресле, спиной к двери сидел мужчина. Он курил и невидящим взглядом смотрел в окно, о чём то думая. Тишину оборвал звонок телефона. Не поворачиваясь к столу Карел, нащупал и снял трубку.
Слушаю.
Он подписал признание.
Вот как? Так быстро сдался?
Да. Я же вам обещал. Теперь он точно отправиться на зону к своему папочке, - проблеял Бирюков.
Туда ему и дорога!
Что делать с другими двумя?
Меня они не интересуют. Хотя… - Тимофеев замолчал, что-то обдумывая. - Отпусти их.
Хорошо.
Карел положил трубку и, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла. Ещё одну проблему решил чужими руками. Теперь оставалось только ждать…
Глава 4
Плохие новости приходят быстрее хороших, но не в этот раз. Когда Катя в последний раз смотрела на часы, было три утра. Вадим так и не появился. Она прождала его всю ночь, прижавшись ухом к щёлке между дверью и стеной, вслушиваясь в шарканье ног на площадке.
В конце концов, вымотанная бессонной ночью и поддавшись уговорам Надежды Максимовны, она сдалась. Замёрзшая поднялась с холодного пола и поплелась в комнату. Но и под тёплым одеялом Катя так и не уснула. Девушка проворочалась до рассвета.
В училище всё-таки пришлось идти. На лекциях ей стало совсем не спокойно. Катерина еле дождалась окончания занятий. Она не помнила, как добралась до дома. Надежда Максимовна открыла дверь. и увидев взволнованную невестку, испуганно спросила:
Ты… что так рано, Катюша? Что… что-то случилось? Ты узнала о Вадиме?
Нет… - растерялась Крылова, проходя на квартиру.
Фу, напугала, - женщина схватилась за сердце. - Ну и, слава богу!
Как вы можете так говорить? Вадим он же… пропал…
Лучше вообще никаких новостей, чем плохие…
Катерина заметалась по комнате не находя себе места. То, что Вадим пропал, было очевидно.
Надо его искать! Но что вы сидите и ничего не делаете? - истерически закричала девушка. - Надо звонить…
Успокойся доченька, - женщина подошла к Катерине и её обняла. - Я уже обзвонила больницы, отделения милиции и морги. Ни в списках погибших, ни в сводках его не было… Остаётся только ждать и надеяться.
Нет, это просто не выносимо! Я так не могу. Чего ждать, на что надеяться? Когда его найду в какой-нибудь канаве?
Бог с тобой дочка! - воскликнула Надежда Максимовна, замахав руками. - Что ты такое говоришь? Накличешь беду.
У вас есть телефоны кого-нибудь из его друзей?
Нет, - покачала головой женщина. - И где живёт Василий, я тоже не знаю. Да они общаться стали только после армии.
Собирайтесь. Поедем в милицию, писать заявление.
Пока Надежда Максимовна собиралась Катя сидела на табуретке, рассматривая свои пальцы, вернее она на них смотрела, но в упор не видела. Все мысли девушки были далеко. Почему-то очень хотелось плакать, но она сдерживалась. На душе было неспокойно, как-то тревожно…
Катя даже и предложить не могла, что может столкнуться с равнодушием там где, по сути, должны помогать людям. В отделении милиции очень внимательно выслушали её рассказ, о том как Вадим ушёл с друзьями, сказав, что вернется через пару часов и после этого так и не появился дома.
Молоденький лейтенант с повязкой на рукаве что-то писал в журнал, слушая девушку краем уха. Взял у неё листок с заявлением, пробежал глазами и покачав головой, придвинул его обратно Катерине.
Заявление я у вас не приму.
Как это не примете? - принялась возмущаться Крылова. - Я написала, как всё было!
Девушка вы же сами сказали, что ваш муж пропал вчера вечером?
Да.
Трёх дней ещё не прошло…
Понятное дело он не хотел портить статистику и создавать себе лишние проблемы.
Кто… ну скажите мне, кто установил этот пресловутый трехдневный срок?
Вы бы девушка не возмущались, а шли домой. Муж-то ваш уже, наверное, дома, - лейтенант посмотрел на Катю уставшим взглядом и философски рассудив, добавил: - А если нет, то значит через пару дней вернется. Обычное дело ушёл в загул.
Почему вы так говорите? Вы же… - Надежда Максимовна покачала головой, не договорив до конца, разве мог этот мальчишка понять мать, у которой пропал сын?
Женщина я уже сказал и вам и вашей невестке - заявление не приму! - он повысил голос.
А как насчёт совести? У вас она есть? И почему вы с нами разговариваете в таком тоне? - Катя была возмущена.
Тут в разговор вмешался майор, который стоял за стеклом, спиной к Катерине и Надежде Максимовне, роясь в бумагах. Он повернулся и холодно сказал, чеканя каждое слово:
Женщины, идите домой! Вы мешаете работать!
Поняв, что спорить бесполезно Катя схватила листок с заявлением и направилась к выходу. Надежда Максимовна шла за ней, стараясь не отставать.
Сволочи! - внутри у девушки от возмущения всё переворачивалось и кипело.
Катюша успокойся. Я чувствую, что с Вадиком всё в порядке… по крайней мере то что он жив я точно знаю.
Они шли по улице молча. И в какой-то момент Надежде Максимовне показалось, что Катя успокоилась. Но на самом деле как показали последующие дни, это было минутное затишье перед бурей.
На следующий день Катерина не пошла в училище, мало этого она не могла по ночам спокойно спать. Она постоянно то плакала, то сидела, смотря в одну точку. Никакие уговоры на девушку не действовали. Надежда Максимовна не знала что делать. Правду говорят беда одна не приходит…
Катя не спала вообще. Она боялась уснуть, потому что когда она просыпалась, то её душу рвало на части ощущение случившейся беды. Она просто вся извелась в ожидании. Под глазами появились тёмные круги, голова постоянно болела. Чтобы хоть как то держаться и не засыпать девушка пила безвкусный растворимый кофе. Ей не сиделось на месте. Рано утром она уходила из квартиры и бродила по улицам до позднего вечера в поисках Вадима.