Девушка посмотрела в глаза Вадима и начала медленно, неловко тянуть футболку, пытаясь снять её с него.
Отстранившись, одним движением он снял футболку и кинул на диван. Катькины пальцы потянулись к пряжке его ремня. Вадим надеялся, что девушка отдаёт себе отчёт в своих действиях и у неё хватит сил остановить его в нужный момент. На себя Кудинов не рассчитывал, сам он остановиться не сможет.
Руки подрагивали от возбуждения, проникая под её одежду, скользя по нежной коже. Одними подушечками пальцев дотронулся до одного соска и замер, ожидая её реакции.
Стрекоза! Я тебя в последний раз прошу - прогони меня сейчас, потом будет поздно.
Катькины губы дрожали.
Нет! - с вызовом бросила она.
Сама напросилась! - прохрипел Кудинов, накрывая её губы.
Он целовал Катерину с остервенением, жадностью, прикусывая губы и тут же ощутил солоноватый привкус крови.
Девушка, застонав от боли, попыталась отстраниться от мучителя. Но Кудинов не собирался её отпускать, его сильные пальцы сжали хрупкие женские плечи и притянули обратно, а губы снова неумолимо стали терзать Катькин рот. Вадим понимал, что теперь не зависимо от её воли вопреки рассудку, всё обязательно произойдёт. Пути назад нет и не будет.
И вот, по-видимому, ослабев от напора, Катерина устремилась ему на встречу, отвечая на поцелуй. Кудинов застонал и чуть, чуть ослабив объятия, схватил её за запястья, стянул блузку. Пред ним предстала упругая девичья грудь. И тут последние доводы разума покинули его окончательно. Он тяжело, с шумом выдохнул воздух из груди, наклонился и захватил губами напряжённый сосок, накрыв ладонью другой.
Застеснявшись, девушка подняла руки, собираясь прикрыть свою грудь, но Вадим опередил её. Перехватил Катькины руки, легонько толкнул на диван, лёг сверху и не дав опомниться, нежно провёл языком по соску, потом втянул его глубоко в рот…
Лёгкие прикосновения Катерины не снимали его напряжения. Возбуждение росло с каждой секундой. Вадим расстегнул её юбку, стянул капроновые колготки. На девушке оставалась последняя преграда - чёрные шелковые трусики. В нетерпение, и не в силах больше сдержаться он рванул чёрную ткань вниз.
Кудинов уже не понимал что делает, он был как в тумане, желая ещё большей близости. Губы мужчины заскользили вниз по Катькиному животу. Девушка вздрагивала от каждого касания его нежных и сильных рук, настойчивых губ. Вадим поднял голову и заглянул в её помутневшие глаза, читая в них желание. Она, как и он ныряла в омут с головой. Страха и сомнения ушли, уступив место окрыленности и счастью.
Он дёрнул молнию брюк и она бесшумно поползла вниз прямо по его возбуждённому члену. Джинсы вместе с нижнем бельём упали на пол. Катерина подалась на встречу любимому, вцепилась ногтями в плечи. С диким стоном, одним мощным толчком, Вадим вошёл в неё и с этой минуты у них всё стало общим - одним на двоих: сердце, дыхание, чувства.
Кудинов и предположить не мог, что между мужчиной и женщиной так бывает, что их тела так могут подходить друг другу. Он изменил ритм, наращивая его. Качнулся вперёд и порвал её девственную преграду.
От боли по щеке девушки покатилась слеза.
Почему ты мне не сказала? Хотя теперь это не важно, - сквозь зубы процедил Вадим, он был зол на себя. ” Ведь мог бы и догадаться!” - Не шевелись! Боль сейчас пройдёт.
Приподнял её бёдра замер, но через минуту уже задвигался снова, ещё более стремительно, проникая всё глубже и со всё большей силой, теряя над собой контроль, достигая оргазма…
Вадим сел на кровать, повернувшись к Катерине спиной. Руками зарылся в волосы.
Натворили мы с тобой дел! И почему ты меня не выгнала? - в голосе Кудинова звучал приглушённый гнев. - Почему не сказала мне… - он замолчал и выругался себе под нос.
Девушка слезла с дивана и стала собирать свои вещи с пола. Мужчина, молча, наблюдал за ней, пытаясь подавить чувство вины. Всё казалось таким нелепым. Он не знал, как ей всего объяснить, чтобы поняла и не обиделась.
А это имеет значение?
Нет, Катька не капли не жалела о том, что между ними произошло. Ни тени стыдливости. Она давно решила, что Вадим будет её первым мужчиной, если его найдёт.
Для меня имеет. Не правильно всё это… мы не должны были делать этого до свадьбы. Я чувствую себя пошлецом.