От этой, жуткой, кажущейся вечной, тряски, нехило подташнивало. Даже от предложенной еды — худеньких пирожков с мясом, пришлось отказаться, боясь запачкать ими же слегка переваренными, деревянный и относительно чистый пол кареты. Приходилось довольствоваться лишь водой из фляги, хотя есть хотелось безумно, и боль в желудке колола до самого сердца. Но, тошнота одержала победу.
Отличный способ не хотеть есть — сон. Но и он, увы, сейчас мне недоступен. В окно тоже смотреть не интересно…лес, поле, лес, поле, лес… Почти сутки одна картина сменяет другую, и так по кругу… Ривин дрыхнет как суслик. Скука…
Интересно, как там Первый, Второй и Третий? Хватит ли им мяса, что я купила утром на базаре, и регулярно ли Ларла будет наведываться ко мне во двор, для того, что бы кормить и поить моих малышей? Если узнаю, что она халтурила — руки с ногами оторву…А потом и голову. А я узнаю! От уже подговоренных соседей… Конечно, можно было бы попросить и их, поухаживать за псами, благо живут через забор, но стоило мне только об этом заикнуться, как пожилая семейная пара тут же закрылась в доме, и дальнейший наш разговор проходил через запертую наглухо дверь. Все же подглядывать через дырку в заборе, что разделяет наши участки, за работой Ларлы они согласились…За отдельную плату. И на этом спасибо.
Как я уговаривала саму Лару — история отдельная. Пришлось ни свет, ни заря наведаться к ней в гости, прихватив из своих запасов любимое вино подружки и купив по дороге конфет. Пока не проснувшуюся и мало что понимающую Ларлу пришлось крепко напоить и лишь после того, как девушка оказалась в состоянии "я тебя уважаю", попросить об услуге. А что бы гадалка, протрезвев не забыла о своем обещании, я заставила ее написать расписку…в двух экземплярах. Теперь не отвертится… Положив список с указаниями на столик перед кроватью, я оставила Ларлу досыпать и трезветь, а сама понеслась домой, собирать вещички.
Можно было бы попросить и эльфа последить за домом, но после последней нашей встречи…видеть его не хочу. И, чую, не захочу еще долго.
Дорога стала заметнее лучше и ровнее, и мне, наконец, удалось уснуть. Развалившись на мягком, обитом кожей сидении, поджав под себя ноги и укутавшись в плед, я отключилась. Проснулась всё еще в ознобе от нервного постукивания чего-то обо что-то — это Ривин барабанил пальцами по раме окна.
— Долго нам еще ехать, милый? — лениво зевая, спросила я своего псевдожениха.
— Примерно столько же, — разулыбался тот, и добавил:- Дорога-ая.
— Долго, — даже не улыбнувшись, приуныла я. Поездка меня доконала…
— Не волнуйся, — Ривин выглянул в окно. — Через пару часов мы остановимся в придорожном трактире — дадим лошадям отдохнуть, нормально поедим и переночуем. Там же встретимся с заказчиком.
— Скорее бы, — я облокотилась на подоконник и, подперев кулаком щеку, уставилась на ночное звездное небо, — Больше не могу. Всё себе уже отсидела.
— Поспи еще. К утру, мы будем на месте, — Ривин подсел ко мне и, подняв плед с сидения, накинул мне на плечи.
— К утру? Ты днем ночевать собрался?
— Я думаю, ты будешь не против того, что бы провести сутки в трактире, без тряски, — наёмник хитро подмигнул, и пересел на свое место.
— Совершенно не против, — подмигнула я в ответ, снова кутаясь в теплое одеяло и прижимая к себе холст, который всю дорогу находился рядом со мной. Как ни крути, ночью довольно прохладно. А кто-то мне жару обещал. И вообще, сколько я проспала?..
Не важно, сколько времени я продрыхла в прошлый раз, потому как совершенно не выспалась и, накинув на себя одеяло, сразу уснула.
Яркий солнечный свет, пробившийся внутрь кареты через незавешенное окно, нагло гулял по моему лицу. Пришлось нехотя открыть глаза, с трудом приподняться, хрустя суставами, и запахнуть шторы. Снова уснуть не удалось, как я не пыталась, а Ривина будить бесполезно, да и лень. Я снова раздвинула золотистые шторки, руша утренние старания моего измученного пребыванием в одном положении, тела облокотилась на деревянный подоконничек и мечтательно уставилась в даль.
Хороший день, замечательная погода: безоблачное, голубое небо, теплый ветер с нежностью теребящий траву и кроны деревьев, радостное щебетание птиц… Не нравится. Такие дни всегда напоминают мне…
Память.
Хороший день, замечательная погода: безоблачное, голубое небо, теплый ветер с нежностью и лаской теребящий траву и кроны деревьев, радостное щебетание птиц.
Я сижу за пределами монастыря на небольшом холме, покрытом ковром низкой пушистой травы. Передо мной мольберт, краски и карандаши. У ног, в кожаной сумке, лежит заветный холст. Вокруг ни души…Внизу, поблескивая под полуденным солнцем, куда-то спешит небольшая, шумная речушка.
Благодать. Вот-вот, с минуты на минуту, должен подойти Хао. Хочу показать ему свою новую картину. Хотя, я и так знаю, что он скажет… Любимый всегда хвалит меня. И наверное не зря. Здесь, в монастыре Сиив, писать получается значительно лучше, и мои картины удаются на славу.
Я растянулась на траве, положив под голову руки, и мечтательно прикрыла глаза. Пока Хао нет, не мешало бы немного отдохнуть, и расслабится, после окончания работы. Не зря же он попросил захватить с собой боевую палку. И на этот раз — металлическую. С тонкими и острыми наконечниками. Видимо, монах решил устроить тренировку на свежем воздухе, и чувствую, что легко мне не отделаться…
А вот и Хао. Крадется…Странно. Зачем ему это?! Да и вообще, если бы это был монах, я бы в жизни не смогла бы расслышать его шагов. Сколько не пыталась, мне этого не удавалось никогда… Это не он.
Слегка прикрыв один глаз, я увидела две темные фигуры, в свете яркого летнего солнца. В руках у людей что-то есть. Явно оружие…
Ох, и что мне делать? Я не могу их убить — скоро прейдет Хао, а он категорически запрещает мне расправляться с наемниками. Видите ли, я грешу… не хочу в очередной раз ссорится с любимым. Но и умирать раньше времени тоже не очень хочется. Можно конечно попытаться убежать или оставить людей в живых, но это не в моих правилах. Либо я, либо меня. До сегодняшнего для мне везло… а сейчас-то, что делать?
— Спит, — шепотом хмыкнул один из людей. — Вовремя мы пришли.
— Слушай, а ты уверен, что холст у нее с собой? — спросил другой.
— Нет. Проверь вот эту сумку, — первый пнул ногой кожаный домик моего полотна. — А я послежу за девкой.
Я стерпела… И решила немного подождать. Интересно же, что будет дальше.
— Смотри, — прошипел мужчина, которому выпала честь копаться в моих вещах, — тут картина какая-то.
— Да она же художница. Шеф ведь говорил. Не отвлекайся! Ну? Нашел что-нибудь?
— Да, вот. И за этой тряпочкой мы охотились? — снова приоткрыв глаз, я увидела, как один из наемником вертит в своих грязных руках МОЙ холст.
— Ну-ка, покажи, — второй наемник повернулся ко мне спиной, пытаясь рассмотреть и потрогать мою вещь. Яростно зарычав, я совершила подсечку лежащей рядом, и не замеченной наёмниками боевой палкой. Мужчина, тот, что охранял мой сон, с криком повалился на спину, едва не задев меня, но я успела вскочить на ноги и воткнуть острый наконечник ему в грудь.
— Быстро положил холст обратно в сумку, — скомандовала я изменившемуся в лице наёмнику. Тот сидел на корточках возле моей сумки и с открытым ртом смотрел на меня. Кажется, даже не моргая.
— Ты что не понял меня? — грозно спросила я, пытаясь вытащить палку из тела трупа. — Положи мою вещь на место.
Приставив окровавленный наконечник палки к горлу мужчины, я приблизилась к нему, слегка надавливая острием на шею. Наёмник мог бы с легкостью увернуться и убить меня, но, видимо, растерялся от неожиданности. Решив не искушать судьбу, и не дожидаться когда наёмник придет в себя, я одним движением проткнула кожу мужчины, и острие вышло с другой стороны шеи. Ладно, уж. Сама холст обратно положу. Вот только, что теперь делать с трупами?..
— Руа? Что это? — раздался сзади знакомый, встревоженный голос. Хао. Что-то сейчас будет…
— На меня снова напали, любимый, — глупо улыбнулась я, пряча за спину окровавленную палку. — Я просто защищалась.