Арея помнила, как взвизгнула от восторга и потребовала от Микаэля немедленно достать ей ценную находку. Он послушно шагнул в воду и наклонился, вода едва доходила ему до щиколоток. А потом случилось ужасное. Прежде тихая водная гладь вздыбилась и втянула в себя Микаэля. Мгновение, и неведомая сила подбросила его высоко в воздух, а затем он тяжело рухнул на берег возле сестры. Шея его неестественно вывернулась, из открытой раны на ноге торчала сломанная кость и хлестала кровь, он все еще дышал. Девушка бросилась к нему, но в ужасе остановилась. Из озерца выползли многочисленные струйки воды и резво потекли к раненому юноше. Они шустро оплели поверженного тончайшей водяной сетью, окрасившейся в розовый цвет. Озерцо шумно вздохнуло и довольно заурчало.
Арея не верила глазам – это оказался перевертыш собственной персоной, а она-то считала его выдумкой, мифом. Если верить рассказам отца, перевертыши питались мучениями своей жертвы. Это означало, что Микаэлю предстоит медленное умирание, полное боли и страданий. Девушка беспомощно осмотрелась по сторонам, она понимала, что ее брата уже ничто не спасет, разве что чудо. Лес примолк, настороженно-враждебный, вокруг ни души, кроме двух воронов с интересом наблюдающих с высокой ольхи. Один из них склонил голову набок и захлопал крыльями. Арея посмотрела на птиц, привлеченная шумом.
— Кар-р… кар-раул, — громко сказала птица, — бер-регись пер-ревертыша!
— Глупая птица, ты не могла сказать раньше? — воскликнула девушка. — Что мне теперь делать?
— Астор-рет, он поможет. Кар-р…, — вступил в разговор другой ворон.
— Колдун! Но никто не связывается с колдуном, говорят, что он забирает душу за свои услуги.
— Вздор-р, — фыркнул первый ворон, — ер-рунда, он хор-роший.
— Идем, идем. Мы пр-роводим тебя. Идем к Астор-рету, — подхватил второй.
Что ей оставалось? Вернуться домой без Микаэля она не могла, к тому же тяжким грузом на сердце лежала вина за случившееся. И Арея пошла за воронами дальше в лес, рассудив, что хуже уже быть не может. Покидая поляну, она с тоской обернулась и посмотрела на поверженного брата, поклявшись в душе, что поможет ему любой ценой. Лишь единожды ее обуяли сомнения, когда она достигла Ручья. Но девушка решительно пересекла водную преграду, черту, за которой власть колдуна была беспредельна и неоспорима. Тень ивы, растущей на берегу Ручья, печально посмотрела ей вслед, но не осмелилась остановить девушку, опасаясь раскрыть свое присутствие.
Лес за Ручьем был совсем другим. Могучие темные деревья, с высохшими сучьями, мох под ногами, предательски скользкий, и запах, тяжелый и густой, запах прелой сырой листвы с примесью легкой гнили. Здесь царила тишина, плотная, давящая на уши: вот только что лес чирикал, поскрипывал и хрустел под ногами, а теперь замер, точно заколдованный. Девушка замедлила бег и отстала от проводников, на мгновение ей овладела паника, но память услужливо напомнила о Микаэле.
— Спокойно, я справлюсь, — вслух пробормотала Арея, — я смогу.
— О, да. Ты справишься, — прошелестел бесцветный голос.
Девушка замерла. Прямо перед ней стоял высокий старик, до пят укрытый тяжелым, грубой ткани, плащом. Его худощавое гладко выбритое лицо казалось высеченным из гранита и не выражало никаких эмоций. Он откинул полу плаща и протянул ей руку:
— Идем, дитя. Доверь мне свои заботы, и я обещаю, что помогу тебе.
Она нерешительно коснулась сухих старческих пальцев, обжегших ее ледяным холодом. Асторет, а это был он, крепко схватил ее за руку и потащил за собой. Девушка пыталась рассказать ему о брате, попавшем в плен к перевертышу, но колдун приложил палец к губам, жестом призывая к молчанию. Так, молча, они шагали через лес к жилищу колдуна.
Полдень никак не обнаруживал свое присутствие. Казалось, что в лохматых ветвях затаилась вечная мгла, поэтому юная спутница Асторета не сразу заметила скромную хижину, прилепившуюся боком к огромной сосне. В крыше, выстеленной прелой соломой, в нескольких местах зияли дыры, а дверь, скособоченная на петлях, даже не сразу соизволила впустить их внутрь. Она жалобно скрипела и поддалась только после того, как колдун с силой навалился на ржавую ручку. Арея с опаской вошла следом за хозяином, каждую минуту ожидая, что стены не выдержат и обрушатся им на головы, чего, естественно, не случилось.
Внутри царило запустение. Полуразрушенная печь давно забыла о жарких объятиях огня, а пауки настолько густо оплели углы своими тенетами, что девушка усомнилась в том, кто здесь истинный хозяин. Пока она разглядывала разбитую мебель, зачехленную бархатной пылью, Асторет ногой откинул в сторону ветошь, кучей сваленную в середине помещения, открывая взорам массивный люк в полу. Он опустился на колени и острым ногтем нацарапал на люке символ, который вспыхнул алым и растворился в древесине. Крышка сама собой поднялась и зависла над образовавшимся входом. Девушка заметила крутые каменные ступени, уходившие под землю. Колдун жестом поманил ее за собой и первым шагнул в темноту.