— Кто ты?
— Я твоя душа, или ты забыла как отдала меня колдуну?
— Как мне вернуть тебя?
— Ты должна убить до рассвета.
— Кого я должна убить?
— Я не знаю. Убей до рассвета, и я вернусь к тебе. И помни, волк внутри тебя не умер – он может вернуться в любую минуту.
Девушка не знала, был ли этот разговор на самом деле, или это ей привиделось, но, когда она очнулась от наваждения, в зеркале никого не было. Правда Арея опять была человеком, но никаких рубцов на теле не оказалось. Девушка попыталась завернуться в гобелен, но ткань оказалась тяжелой и неудобной. Тогда она решила позаимствовать плащ у одной из фигур у стены, что оказалось невозможным. При ближайшем рассмотрении статуи оказались фантомами – рука проходила сквозь них, не встречая сопротивления. Арея решила не обращать внимания на наготу и поспешила к выходу.
На этот раз закрывать глаза ей не пришлось, очевидно, человеческие глаза были не так чувствительны к свету, а вот ногам пришлось не сладко. Муроты противно чавкали под ногами, карабкались по щиколоткам, скреблись своими мерзкими лапками, падали с потолка на волосы. Она стряхивала их, шлепала ладонями по телу, оставляя на коже светящиеся кляксы, и торопливо поднималась все выше и выше. Наконец, бесконечный подъем закончился, и девушка выбралась из хижины.
Ночь медленно уходила, уступив место серому предрассветному часу. Девушка поспешила к Ручью, туда, где оставила Асторета в компании лесного царя.
Когда она добралась до берега, то увидела, что лесной царь стоит на коленях, склонившись над тенью, а колдун торжествующе сжимает топор. Арея помнила, что Ручей не пропустит ее до рассвета, но не стала ждать, а рискнула перебраться на другую сторону по стволу срубленной ивы. Ожерелье над водой вновь ожгло ее шею, что только усилило ярость. Девушка, кипя от гнева, приблизилась к Асторету – теперь она точно знала, кого убьет, чтобы освободить душу. Ни топор в руке, ни тяжелый взгляд, ее не остановили, потому что волк вернулся.
Арея стала выше, массивнее, челюсти ее слегка подались вперед, а глаза загорелись желтым огнем. Она сгорбила спину и протянула к колдуну мускулистые руки с выросшими острыми когтями. Асторет даже не пытался сопротивляться, когда Арея взяла его за горло, он выронил топор и прохрипел:
— Нельзя нарушать равновесие.
Лесной царь вскочил на ноги и закричал:
— Остановись, дитя, ты не понимаешь, что творишь. Его нельзя убивать.
Она оскалилась:
— Это ты не понимаешь. Если я не убью до рассвета, то навсегда останусь в его власти.
— Тогда убей меня, — воскликнул царь, — так будет гораздо лучше.
Она прекратила сжимать горло Асторета и чуть ослабила хватку.
— С какой стати мне убивать тебя?
— Послушай меня, — продолжал лесной царь, — с давних времен бремя добра и зла несли два рода. Так повелели боги. Дети наследовали родителям, но у Асторета нет наследников. Ты не должна его убивать.
Арея засмеялась:
— Ну, тогда я уничтожу зло на земле.
Она сдавила горло колдуна с новой силой так, что его шейные позвонки захрустели как сухие ветки, и лишь тогда девушка отпустила его. Асторет рухнул на траву, на его губах выступила кровавая пена.
Лесной царь склонился над умирающим колдуном:
— Что ты наделал? Ведь она моя дочь, ты не знал об этом. А теперь, что ее ждет?
Колдун умирал, но, не смотря на это, попытался усмехнуться. Он едва слышно заговорил, делая паузы в словах:
— Ошибаешься, брат. Я всегда… знал это… Помнишь, Герона… этого… конечно, ты помнишь… ведь именно тебе пришлось… принять бремя добра. А теперь твоя… дочь…
Он захрипел, закатил глаза и обмяк. Девушка ошеломленно посмотрела на лесного царя:
— Отец? О чем он говорил? Ты – мой отец? Но я всегда считала…
— Когда наш отец убил Герона из рода несущих добро, у того тоже не оказалось наследников. И боги повелели мне наследовать ему. Но это не разлучило нас с братом, мы мирно жили рядом, пока не полюбили одну и ту же девушку. Она выбрала меня, и мы бежали далеко-далеко, покуда не достигли этого места. Но Асторет нашел нас здесь. Я не знаю, как он проведал о тебе, да это теперь не имеет значения.
Он печально покачал головой:
— Я старался уберечь тебя, даже спрятал у людей от гнева брата, но все оказалось напрасно. Он перехитрил нас. Когда на востоке расцветет золотой цветок солнца, его бремя перейдет к тебе.
Арея посмотрела на светлеющее небо. Звезды почти исчезли, растворились без следа.
Завтра, когда они вернутся, она уже не будет прежней, а в мире опять воцарится равновесие.