Её способности к языку я назову баснословными. Ещё в ту пору, до школы, когда у неё в запасе было несколько сот слов, она говорила на нидерландском совершенно без акцента. Если учесть, что нехитрые свои фразы она строила абсолютно правильно, то следует, смеха ради, заметить, что уже через два месяца после своего нахождения в стране
(в это время она только-только переселилась из лагеря беженцев в достославную кирху), то есть ещё до каких бы то ни было занятий в школе, она говорила на нидерландском так – то есть с такой степенью чистоты, таким ясным пониманием самой его сути, – что голландцы принимали её за голландку. Чем она, разумеется, пользовалась
(например: в разговорах по телефону с должностными лицами – похлопотать за какого-нибудь знакомого).
На уроках мы больше наблюдали за ней, чем за преподавателем. Это был непрерывный аттракцион. Заметим по ходу дела, что у неё не было типичного поведения отличницы. Её даже и отличницей-то нельзя было бы назвать. Она как-то выламывалась из бурсацкого убожества таких категорий. Она была просто гениальна. Выяснилось, что Рая не просто запоминает речь преподавателя – слово в слово – но, одновременно
(если ей делалось скучно), перемножает в уме пятизначные числа.
А скучно ей было на уроках всегда. Хотя она, конечно, это не демонстрировала. Представим себе гоночную машину, которую обязали ехать на городское кладбище (со скоростью десять километров в час).
У такой машины запросто может сдохнуть мотор. Чтобы этого не случилось, Раиса играла сама с собой в разные игры.
Например, в анаграмму. Притом – на нидерландском. Притом – смысл игры состоял не только в составлении новых слов, – но и в мгновенном, при первом же взгляде на слово, угадывании количества таких слов (комбинаций). И даже не только в угадывании общего количества, но и в угадывании однородных групп. Например: трёхбуквенных слов должно получиться столько-то, четырёхбуквенных – столько-то, пятибуквенных – столько-то – и так далее.
Но и это не всё. Раиса, едва взглянув на слово, могла определить,
какой процент будут составлять, скажем, трёхбуквенные слова по отношению к общему количеству новых слов.
И вот при всём при том смотреть на неё было страшно.
Почему?
Её целенаправленные усилия не были направлены в сторону языка как такового. Для неё это было несерьёзно.
Её целенаправленные усилия были направлены на успешную интеграцию.
То есть, в первую очередь, на соответствие своему жениху – что, по её понятиям, значило „трогательное женское“ отставание в развитии, робкое поглядывание на жениха (а даст бог, и мужа) – да, вот так: снизу вверх, распахнутыми в восторге глазами, ноздрями, ртом.
Успешная интеграция включает в себя полнейшую обезличку. Она, собственно говоря, её и имеет в виду. Обезличка же обеспечивает адаптацию на работе – на любой работе – а значит, успех интеграции.
Круг замыкается.
Рая понимала, что Вы, господин ван дер Браак, никогда не станете жить под одной крышей с женщиной „своей мечты“. Вы слишком
„романтичны“, то есть, попросту говоря, капризны, чтобы совсем уж беспечально конвертировать соловьиное пение Ваших шкодливых променадов по паркам и рощицам в бульканье семейного супа.
Рая понимала, что жить Вы будете вот с какой женщиной: самой для себя удобной. А это уж никак не Наташа Ростова. Самая удобная для
Вас женщина – как подсказывала Рае природная смекалка – должна была бы содержать в себе две части – и обе оптимальных: как „западная европейка“ она обязана была быть полностью обезличена, аннигилирована до функции (чтобы быть принятой на работу, на любую работу), как „русская“ она должна была быть сказочно неприхотлива, велика сердцем и работяща.
С „русской“ стороной у Раи было всё в порядке. Ей необходимо было нарастить, в соответствие с эталоном, „европейскую сторону“. И вот именно эта-то сторона наращивалась и усиленно шлифовалась Раей в школе языков. Рая быстро научилась с безупречной интонацией и правильным выражением лица говорить такие вещи: вчера погода, полагаю, была хуже, чем сегодня, но завтра, я слышала, будет лучше.
О, это огромное искусство – произносить такие фразы без содрогания!
Рая поймала на лету, что в процессе коммуникации с аборигенами негласно-легитимными являются только определённые темы. Если ты хочешь, чтобы на тебя смотрели нормальными, а не выпученными от ужаса глазами, надлежит поддерживать разговор исключительно о четырёх основных стихиях мира, которыми являются: 1. налоги; 2. автодорожные штрафы; 3. страховки; 4.котировки акций.
В этих вопросах Раисе не было равных. Ну, некий, скажем так, орнаментальный (фоновый) разговор, конечно, имел право быть – и только приветствовался. Разговор, служащий ненапряжённым задником для магистральных бесед о налогах, автодорожных штрафах и сравнительных особенностях страховок, а также о котировках акций. На мой взгляд, чай довольно хороший. Я предпочитаю чай. Мой муж, наоборот, отдаёт предпочтение кофе. О, выпечка очень вкусна. Здесь действительно очень уютно. Вы великолепно выглядите. Превосходно!