Пуаро покачал головой.
— Ровным счетом ничего. Он был… Как бы это сказать? Словом, нормальнее не бывает.
— В таком случае, все это странно, а? И потом, трудно представить, чтобы человек решился покончить с собой в середине рабочего дня. Почему бы не дождаться вечера? Это гораздо… естественней.
Пуаро согласился с доводами инспектора.
— Когда произошла трагедия?
— Не могу сказать точно. Выстрела, похоже, никто не слышал. Впрочем, это неудивительно. Между кабинетом и коридором две двери, обитые по краю сукном. Наверное, для того, чтобы пациенты, ожидающие своей очереди, не слышали, что происходит в кабинете.
— Весьма вероятно. Пациенты под наркозом иногда ведут себя довольно шумно.
— Вот именно. И на улице вряд ли кто-нибудь что-то мог услышать, ведь там такое оживленное движение.
— Когда обнаружили труп? И кто?
— Около половины второго, мальчик, который служит у доктора, Альфред Биггс. Похоже, не слишком смышленый парень. Судите сами: пациентка, которой было назначено на двенадцать тридцать, устроила скандал из-за того, что ее долго не принимают. Примерно в десять минут второго мальчик все-таки поднялся наверх и постучал. Мистер Морлей не отозвался, а войти тот, видно, не осмелился. Мальчишка частенько получал нагоняй от Морлея и боялся оплошать. Короче, он спустился вниз ни с чем, пациентка окончательно рассвирепела и удалилась — где-то в час пятнадцать. Ее можно понять. Она прождала целых сорок пять минут, было время ленча, и она, наверное, была не прочь перекусить.
— Кто эта особа?
Джепп усмехнулся.
— Со слов мальчишки, так это мисс Ширти… но в книге записи пациентов она значится как Кирби.
— Каков порядок приема пациентов?
— Когда Морлей был готов, принять следующего больного, он нажимал вот этот звонок, и мальчик провожал пациента наверх.
— Когда Морлей звонил последний раз?
— Пять минут первого, после чего Альфред проводил к нему очередного пациента, мистера Эмбериотиса, отель «Савой», — так значится в книге записей.
Легкая улыбка тронула губы Пуаро:
— Интересно, что сотворил наш мальчуган с его фамилией!
— Да уж, он, верно, постарался. Сейчас его спросим. Вот будет потеха!
— А когда ушел этот самый мистер Эмбериотис?
— Мальчуган не знает — он его не провожал… Пациенты, как правило, не вызывают лифт, а спускаются по лестнице пешком и сами выходят из дому.
Пуаро кивнул.
Джепп продолжал:
— Но я позвонил в «Савой». У мистера Эмбериотиса нет никаких сомнений. Он сказал, что когда закрывал парадную дверь, то как раз взглянул на часы — было двадцать пять минут первого.
— И больше ничего существенного?
— Нет. Доктор, по его словам, был совершенно спокоен и держался, как обычно.
— Eh bien[18],— сказал Пуаро. — В таком случае совершенно ясно одно: между двадцатью пятью минутами первого и половиной второго что-то случилось… Скорее всего, ближе к половине первого…
— Видимо, так. Потому что в противном случае…
— В противном случае, он вызвал бы следующего пациента.
— Совершенно верно. Медицинское заключение согласуется с этим предположением. Наш хирург, который осмотрел тело в два двадцать, не может ручаться за абсолютную точность своей экспертизы. В наше время это в порядке вещей — слишком многое зависит от индивидуальных особенностей. По его мнению, Морлей убит не позже часа, скорее всего, даже значительно раньше. Однако, повторяю, утверждать определенно он не берется.
Пуаро в раздумье проговорил:
— Стало быть, в двенадцать двадцать пять мистер Морлей — в отличном настроении: бодр, обходителен, уверен в себе. А потом? Приступ отчаяния… непоправимое горе… не знаю уж, что еще… И в результате он стреляется?
— Смешно, — сказал Джепп. — Согласитесь, это же просто смешно.
— Нет, это не смешно, — возразил Пуаро.
— Конечно, конечно. Просто так говорят. Не смешно, а чрезвычайно экстравагантно, если хотите.
— Пистолет его собственный?
— Нет. У него не было пистолета. Никогда. Вот и сестра его говорит, что у них в доме таких вещей не водится. Вообще оружие редко кто держит дома. Правда, если уж он вознамерился покончить с собой, то мог его и купить. Мы это уточним.
— Вас беспокоит что-то еще? — спросил Пуаро.
Джепп потер нос.
— Понимаете, его поза… Конечно, он мог упасть и таким образом, но это маловероятно. И еще: на ковре заметны следы, будто по нему что-то тащили.