Пуаро подошел к телу, лежащему у камина.
Мертвый мистер Морли выглядел почти так же, как живой. Ниже правого виска чернела дырочка. На полу рядом с откинутой правой рукой лежал маленький пистолет.
Пуаро молча покачал головой.
– Ладно, можете его забирать, – сказал Джепп.
Тело унесли. Джепп и Пуаро остались одни.
– Мы проделали рутинные процедуры – отпечатки пальцев и так далее, – сообщил Джепп.
– Ну и какие результаты? – спросил Пуаро, опускаясь на стул.
Джепп поджал губы.
– Он мог застрелиться. Скорее всего, так оно и было. На пистолете только его отпечатки – но я не вполне уверен.
– А что вас настораживает?
– Ну, прежде всего, у него не было никаких причин, чтобы застрелиться… Он был здоров, прилично зарабатывал, вроде бы не имел никаких неприятностей. У него не было связей с женщинами – по крайней мере, насколько нам известно, – осторожно добавил Джепп. – Он не выглядел подавленным или не похожим на себя. Отчасти поэтому мне хотелось узнать ваше мнение. Вы видели его этим утром, и я подумал, может, вы что-нибудь заметили.
Пуаро покачал головой:
– Абсолютно ничего. Он был… как бы это сказать… сама норма.
– Тогда это выглядит странно, верно? Да и вообще, никогда не подумаешь, что человеку придет в голову застрелиться посреди рабочего дня. Почему бы не подождать до вечера? Это было бы как-то естественнее.
Пуаро кивнул и спросил:
– Когда именно произошла трагедия?
– Точно сказать не могу. Никто вроде бы не слышал выстрела. Но я не думаю, что его должны были слышать. Комнату отделяют от коридора две двери, обитые по краям сукном, – полагаю, чтобы приглушить вопли жертв зубоврачебного кресла.
– Вполне возможно. Пациенты под веселящим газом иногда ведут себя шумно.
– Еще как. А снаружи, на улице, полно транспорта, так что оттуда едва ли что-нибудь можно было услышать.
– Когда было обнаружено тело?
– Около половины второго – мальчиком-посыльным Элфредом Биггсом. По всем отзывам, он не блещет умом. Вроде бы пациентка Морли, которой было назначено на двенадцать тридцать, начала выражать недовольство задержкой. Около десяти минут второго мальчик поднялся и постучал в дверь кабинета, но не получил ответа и не решился войти. Ему уже доставалось от Морли за бестолковость. Он снова спустился, а рассерженная пациентка удалилась в четверть второго, так и не дождавшись приема. Я ее понимаю. Она прождала три четверти часа и успела, наверное, проголодаться.
– А кто она была?
Джепп усмехнулся:
– По словам мальчика, ее звали мисс Шерти, но в книге приема ее фамилия значится как Керби.
– Какая тут была система приема пациентов?
– Когда Морли был готов принимать следующего, он звонил, и мальчик провожал пациента наверх.
– А когда Морли звонил в последний раз?
– В пять минут первого, и мальчик проводил ожидающего пациента – мистера Амбериотиса из отеля «Савой», согласно книге приема.
На губах Пуаро мелькнула улыбка.
– Воображаю, во что мальчик превратил такую фамилию!
– Думаю, в нечто непотребное. Спросим у него, если захотим посмеяться.
– И в какое время ушел этот мистер Амбериотис? – спросил Пуаро.
– Мальчик не знает, так как не провожал его к выходу. Многие пациенты не вызывают лифт, а спускаются по лестнице и уходят сами.
Пуаро кивнул.
– Но я позвонил в «Савой», – продолжал Джепп. – Мистер Амбериотис дал точные сведения. Он сказал, что, выйдя на улицу, посмотрел на часы, и было двадцать пять минут первого.
– Он не смог сообщить вам ничего важного?
– Нет. Он только сказал, что дантист вел себя абсолютно нормально и спокойно.
– Eh bien, – промолвил Пуаро, – тогда все как будто ясно. Что-то произошло между двенадцатью двадцатью пятью и часом тридцатью – вероятно, ближе к первому времени.
– Да, потому что в противном случае…
– В противном случае Морли позвонил бы, приглашая следующего пациента.
– Вот именно. Медицинское заключение это подтверждает. Участковый полицейский врач осмотрел труп в двадцать минут третьего. Он не ручается за точность – врачи никогда этого не делают из-за наличия индивидуальных особенностей, – но Морли умер не позднее часа, а может быть, несколько раньше.
– Значит, – задумчиво произнес Пуаро, – в двадцать пять минут первого Морли еще был обычным дантистом – бодрым, вежливым и опытным. А потом? Приступ горя и отчаяния привел к самоубийству?
– Да, – кивнул Джепп. – Нужно признать, это выглядит довольно забавно.
– «Забавно» – не совсем подходящее слово, – заметил Пуаро.
– Знаю, но так у нас говорят. Тогда странно, если вам это больше нравится.