Поднималась я с рассветом, затапливала печь и начинала стряпать завтрак. В основном тут ели каши во всех видах, что облегчало труд кухарки, но заставляло постоянно стоять у плиты, помешивая ложкой варево. Подгорит - фрау Альма будет визгливо ругаться, а Фриц разозлится и ... нет, рукоприкладством он не занимался, но запросто мог рявкнуть, обозвать или толкнуть по дороге. Силы у него хватало и я часто отлетала как пушинка в сторону, следя только за тем, чтобы не переломать руки-ноги. Днем я мела пол, мыла его, стирала, штопала белье и хозяйские вещи, неслась подавать ужин в столовую и потом долго еще крутилась на кухне, приводя ее в порядок. Помыть посуду, помыть горшки и кастрюли, подмести малейшие соринки, которые слепнущая фрау Альма замечала с зоркостью орла...эта круговерть длилась до темноты, но и тогда нельзя было ложиться спать. Фриц мог уйти под вечер, а в мои обязанности входило и открывание дверей на стук, провожание со свечой хозяина в его комнату и в иные моменты - укладывание его в подвыпившем виде спать. Когда он выпивал, то становился чуть мягче и добрее, начинал вспоминать покойную жену, рассказывая мне, какая она была у него красотка и умница.
- Лаура была не чета тебе, - Фриц мечтательно закатывал глаза, рассевшись на стуле и подставлял большую кружку, чтобы я налила ему пива, - веселая была, куда не пойдешь, везде ее смех слышен! Ты вот все молчишь да молчишь, голоса не подаешь...говорить со мной не хочешь? А она не бегала по дому, а летала...сколько раз я ее ловил на руки, когда она бежала по лестнице вниз...уж и в тягости была, а на месте усидеть не могла! Пойду, говорит, похожу, а то просто так сидеть устала!
Я подливала ему пива, стоя сзади, и прикидывала, сколько надо было трудиться служанке в доме, чтобы его драгоценная Лаура могла откровенно бездельничать и бегать просто так по лестницам. Сказать подобное было немыслимо - оговаривать хозяев было строго запрещено и могло быть наказано любыми способами, пришедшими им в голову. Фриц, начавший за здравие, потом становился мрачным, допивал остаток пива и требовал проводить его в спальню. Поднимаясь по лестнице впереди него, я судорожно сжималась - он имел привычку щипать меня за зад, но складки юбки мешали добраться до вожделенного тела и я ускоряла ход. Поднимался он медленнее меня и, когда он добирался до своей двери, я уже успевала зажечь приготовленную заранее свечу и встать у двери со стороны лестницы, чтобы уйти сразу же, как он войдет в комнату.
Тюфяк в моем чулане быстро продавился и труха сыпалась из него в микроскопические дырочки, забиваясь по ночам в нос. Зашивать их можно было только днем - свечи тут экономили и ни за что не позволили бы мне тратить их на себя. Не могу сказать, что фрау Альма и Фриц очень сильно придирались ко мне, но здесь было принято ругаться на слуг и фрау делала это с удовольствием, по самому ничтожному поводу, а Фриц поддакивал ей, требуя то сделать кашу поразваристей, то выбрать на рынке мясо получше. Приходилось молча соглашаться, что я сделала все не так и буду впредь стараться сделать лучше.
На ратушной площади время от времени устраивались праздники. Приезжали бродячие артисты, собирая народ на представления, звенели дудки и били барабаны, выстукивая незатейливые мелодии, под которые пускались в пляс все, кто приходили. За время жизни в Варбурге я видела два таких праздника, живя у Ансельма и сейчас должен был быть третий, о котором кричали на каждом углу мальчишки-вестовые.
Фрау Альма принарядилась на выход, загоняв меня до пота и дрожи в руках, потом настала очередь Фрица, который никак не мог найти какую-то куртку и забористо ругался в коридоре, поминая всех святых и чертей.
- Марта! - рявкнул он, когда поиски очередной раз потерпели неудачу. - Живо лезь наверх, там еще вещи лежат, в большом сундуке! Открой его и говори, что видишь!
- Фриц, ну может быть ты другую куртку оденешь? - безуспешно взывала к нему тетка, которая уже приплясывала у порога. - Вон ту, посмотри...да и рубашка серая тебе к лицу, любо-дорого посмотреть!
- Рубашку и так одену, а вот куртку хочу именно ту найти...Марта, где ты там? Сундук открыла? Что видишь, говори!
Я залезла по шаткой лестнице на подобие чердака и уже скоро осторожно выкладывала сложенные вещи - платья, шали, юбки, камзолы. Вещей было много и я не понимала, зачем надо их прятать здесь, а не носить, как все? Искомая куртка нашлась быстро и я сказала об этом хозяину, а сама быстро уложила все назад, отметив для себя заглянуть в сундук еще как-нибудь. Красота женских старинных платьев завораживала и хотелось гладить их, трогать бережно и осторожно, как детей, наслаждаясь тонкостью ткани и изяществом вышивки.