Девушка махнула мне рукой, приглашая в дом. Я понял, что никто во сне, кроме девушки, не может меня видеть. Я видел, как она целует родителей и играет перед ужином со своими сёстрами. Во сне всё происходило быстро, будто она просто хотела показать мне определённые вещи, которые могли о ней рассказать. Я запасся терпением и не прерывал видения. Я был здесь, чтобы научиться меняться, что бы это не значило. Тут во сне в дверь постучал посланник, приглашая девушку во дворец Королевы Скорби. Значит, эта девушка живёт в Королевстве Скорби?
Посланник сказал, что Королева предлагает юным девушкам возможность заработать денег, работая во дворце. Также Королева обещала научить их придворному этикету, а по окончании работы одарить подарками. Девушке не обязательно было идти. Её семья пусть и не была богатой, но ни в чём не нуждалась. Но все девушки были до безумия влюблены в Королеву Скорби — молодую королеву этих земель. Даже мать и две другие дочери любили Королеву. Отец пытался возражать, но не мог сопротивляться просьбам дочери, поработать у Королевы, которую описывали, как первую красавицу из всех виданных.
Я видел, как девушка пригласила посланника войти в дом и спорила с матерью, какое платье надеть для визита во дворец. Они, не переставая, говорили о красоте и элегантности Королевы. Обе слышали, что Королева и раньше приглашала красивых девушек во дворец, но мать и не думала никогда, что могут выбрать её дочь.
— Как тебя зовут? — шёпотом спросил я у девушки. Странно, что её мать меня не видит.
Девушка подмигнула и шикнула на меня у матери за спиной. Я понял, что оказался в этом Сне для того, чтобы наблюдать, а не задавать вопросы, так что пришлось подчиниться. Всё, чего я хотел, это узнать, как мне измениться, чтобы, как и сказало зеркало, я смог сбежать от Чудовища.
Я последовал за девушкой, направляющейся в карете в замок Королевы, который они называли Шлосс, от древнегерманского слова, означающего "замок". Карета была чёрной и, казалось, сделана из костей, но девушка этого не видела. Она вообще утверждала, что карета золотая. Возможно, мы с ней этот мир видим в разных цветах. Затем она заговорила с кучером, который на самом деле был волком, но девушка видела его человеком и называла Манагармом*. Теперь я точно был уверен, что мы с ней видим вещи по-разному, но я сосредоточился на том, что должен вынести из этого сна. Кто сказал, что мы все должны видеть один и тот же сон одинаково?
(примечание переводчика *Манагарм — в скандинавской мифологии, другое имя Лунного Волка.)
Но вернёмся к замку…
Чтобы описать волшебную поездку и сам замок, мне понадобятся два длинных дневника, и я уверен, что другие гораздо лучше это сделают в своих дневниках. Для меня же имеет значение лишь то, что случилось внутри замка…
Десятки девушек выстроились по обе стороны прохода, приветствуя идущую к трону Королеву Скорби. Королева шагала по красному ковру из самого лучшего материала, который я когда-либо видел. Трон, к которому она шла, был сделан из стекла, и издалека казался россыпью великолепных жемчужин. Потолок зала такой высокий, что терялся в высоте. Он был раскрашен в небесно-голубые цвета, а по нему, как по настоящему синему небу, тянулись золотистые линии росписей. Я слышал, как девушки разговаривали о троне Королевы. Говорили, что её трон не случайно встал именно на этом месте замка. В потолке были небольшие отверстия, через которые солнце должно было светить прямо на Королеву, улучшая цвет её кожи на руках и лице. А если Королева хотела, чтобы солнце падало на неё в другое время суток, слуги закрывали прежние отверстия и открывали новые, через которые под нужным углом солнце падало прямо на Королеву.
Я считал, что Королеве не нужны чрезмерные солнечные ванны. Она и так была прекрасна, как любая Королева, и даже больше. Её красота неописуема. Она была прекрасна, как сон, который никогда не станет явью, потому что он слишком великолепен, чтобы быть настоящим. Но её привлекательность была не только в красоте. Было в ней ещё что-то опасное и притягательное. Я не мог разобраться. Она напоминала мне яркий и красивый огонёк, который сжигает в своём пламени мотыльков и бабочек.