Что-то ударился я тут в воспоминания. Наверное, старость приближается? Хотя лет мне не так уж и много, и не мало. Всего лишь средний возраст в полсотни лет, так сказать, самый расцвет, жаль, что ближе к угасанию. И сил пока вполне достаточно. И на здоровье особо жаловаться не приходится.
Только вот мучает одиночество! Родители умерли, да и жена ушла когда-то, может быть, и, больше всего, по моей вине, забрав детей с собою. Нет, всё как-то обыденно, без пьянства и гулянок, просто, как говорится, не сошлись характерами. Братья со своими семьями живут очень далеко отсюда. Так что, один, как перст. Куча родственников в деревне и в других местах совсем не в счёт. У них свои проблемы и заботы, и в этом вопросе они мне совсем не помощники.
Ну, ничего, пока всё нормально. Прогулка, надеюсь, развеет грусть, тоску, печаль и прибавит немного здорового оптимизма.
Вещи для этого культпохода у меня были приготовлены ещё вчера. А так просто приятно постоять во дворе, щурясь на ласковое солнце. Живности у меня никакой, поэтому и никаких забот. Лишь одинокий кот Васька вот так назойливо трётся у ног своего хозяина и приятно мурлычет от удовольствия, но и он, посчитав те несколько поглаживаний, что достались ему, недостаточными знаками внимания к его почтенной особе, недовольно отошёл. Когда же я, собрав нехитрые пожитки на дорогу, тронулся в путь вдоль хиленькой ограды огорода, осторожно ступая по влажной земле широкой и длинной улицы, и вовсе пропал куда-то.
Наша деревня достаточно большая, и домов в ней чуть более двухсот. Имеются, слава богу, фельдшерский пункт и два магазина. Первый, от райпо, торгует товарами повседневного спроса, как написано на огромной вывеске. Он и существенно больше, чем второй красочный киоск современной постройки, чисто продуктовый, от частного предпринимателя, да ещё и кирпичный, и построен в далёкие советские времена. Имелась восьмилетняя школа, но совсем недавно закрылась, согласно планам укрупнения школ. Помню, что раньше в классах у нас было по двадцать, чуть ли не по тридцать мальчишек и девчонок, а сейчас, говорят, всего по несколько детишек. Вот и возят школьников в соседнее село на автобусе. Как раз на один рейс их и хватает.
На ладан, вот, дышит крахмало-паточный завод, который в советские времена обеспечивал всю деревню хорошей, неплохо оплачиваемой работой, и всю округу - патокой для самогона и мезгой для скотины. Ну и, заодно, правда, все же по дешёвке, скупал все излишки картофеля у местного населения, что всё равно обоснованно вызывало повышение площадей под эту сельскохозяйственную культуру. Хороший директор был тогда на заводе, Михаил Артёмович, точно на своём месте. Работал и успешно с шестидесятых годов до времён перестройки, когда одурманенные тогдашней политикой партии и государства люди как бы не выбрали его директором. Как бы потому, что была установка выбрать другого, как позже выяснилось, всё же худшего по своим деловым и прочим качествам. Через пару лет Михаила Артёмовича пригласили уже обратно, но, как говорится, поезд уже ушёл. Времена наступили совсем другие. Некоторое время работавший простым охранником, старый новый директор по-прежнему энергично взялся за свою работу. Кое-что и успел сделать.
Но развалили враги Советский Союз и не сумели поднять экономику новой России, развалился и маленький крахмало-паточный завод. И сейчас там, к сожалению, работают всего несколько человек и сушат крахмал, который привозят с такого же завода из соседнего райцентра. Существует ещё небольшое сельскохозяйственное товарищество в составе населения двух деревень, нашей, более крупной, и соседней. Правда, пытается оно производить зерно, и довольно агрессивно, но большая часть полей когда-то колхоза-миллионера давно брошена и заросла бурьяном. На окраине деревни всё ещё виднеются остатки давно заброшенных конного двора и парочки коровников. Машино-тракторный парк тоже запущен и стоит почти совсем без техники. Находящиеся рядом склады, как правило, всегда пустые. В конторе товарищества председателя застать трудно, но пара бухгалтеров всегда в наличии, если не отлучаются на обед или куда-нибудь по своим делам. Хозяйственный двор со складами, гаражами и прочими постройками в соседней деревне тоже заброшен и полностью разграблен селянами. Слава богу, но всё ещё существует небольшая откормочная ферма для крупного рогатого скота на опушке леса в паре километрах от деревни. Так что, говорят, немного мяса в счет заработной платы работникам предприятия председатель время от времени всё же выписывает. Вот только мой троюродный брат, старый холостяк, ленивый и любитель выпить, запустивший свой дом, являлся там штатным сельскохозяйственным разнорабочим. Вот он-то, как-то в подпитии, ругался, что в посевную их кормили супом с несвежим, немного протухшим мясом. Так что, не очень ладны дела и в сельском хозяйстве.