- Так, помолимся господу нашему, милостивому богу, благословенному Валиху! Велико твоё имя, господи. Пусть и дальше страшатся враги наши твоего могущества! Прими от нас в дар этот жертвенный напиток из святого храма Неполного светила и Великолепия благословенного Валиха. Благодарим тебя, боже, за пищу нашу. О, милость господня, благословенный Валих! Да святится имя твоё! Валих велик, могуч и страшен! Всё, можно приступить к трапезе. После, кто хочет, может поразвлечься с мальчиком!
- Благодарим, милостивый Юнус-джан! – ответил многоголосый хор.
Мужчины расположились вокруг накидки прямо на земле, полулежа, кому как удобно. Только вожак скрестил ноги и опустился на коврик. Сразу же откуда-то появились широкие тонкие деревянные полоски длиной в пару ладоней. Сложенные попарно, они позволяли быстро подхватывать густую кашу и отправлять в рот. Не прошло и много времени, как чашки опустели.
И тут неожиданно длинный тюк с мальчишкой зашевелился. Быстро была откинута ткань, и тощая фигура поднялась на ноги. Безумный взгляд с расширенными от страха глазами не оставляли сомнения в том, что же он задумал. Видать, очень уж страшными казались ему эти степняки. Похоже, мальчик немного понимал язык своих мучителей, и, услышав последние слова вождя, решился на что-то. И он, мгновенно схватив один из ножен, в небрежности брошенный рядом с ним, прыгнул в сторону полукруглого камня, рассчитывая, видимо, в дальнейшем затеряться среди валунов на той стороне. Тем более, не желавший останавливаться дождь надёжно скрыл бы его, если бы удалось отбежать хоть на десяток шагов. И мальчик сделал один шаг, второй, третий…
Но вожак не растерялся. Всё-таки он являлся опытным воином. Встать на ноги племянник вождя не успевал, но у него были свои способы остановить хоть кого на расстоянии. Один взмах руки, и из широкого рукава вылетела пара небольших ножиков. Первый попал в левую ногу чуть выше колена, а второй - справа в спину мальчика. И пленник распластался прямо на середине разбитого круга.
- О, Шиктан проклятый, неудачно попал! Хасайн, проверь!
Чуть погодя, послышался голос тщедушного:
- О, милостивый, повреждены внутренности. Смертельно! Не выживет!
- Вытаскивай кинжал, помой под дождём и подай мне!
Мальчик истекал кровью. Красная кровь небольшой струйкой выплескивался из неприкрытой ничем раны на спине там, где у человека обычно располагаются почки и другие жизненно важные органы. Рваные лохмотья лишь кусками прикрывали худощавое тело, и все прекрасно видели, что беглецу жить осталось совсем недолго. Молодой охотник чуть приподнял голову и, напрягая последние силы, слабым голосом, еле-еле, но всё равно выдавил из себя:
- Сарракш! Пусть Тангра без жалости сожжёт вас всех священным огнём! Пусть ваших костей никто и никогда не найдёт, и прах ваш развеют ветра!
Это было ругательство, которого не стерпел бы ни один правоверный, поклонявшийся Великому и могучему благословенному Валиху, повелителю жизни и судеб благоверных степных тараков и других неразумных варваров. Мало того, что мальчишка обозвал их грязным животным, так он ещё и проклял их ненавистным заклятьем, обрекающим даже не на вечные мучения, а на вечное забвение. А ведь степняки верили, что после всех их праведных дел они попадут в благое место, и где их встретят красивые и страстные саккабы, и где вдоволь будет еды и разных вкусных напитков.
- Проклятье! Прими же кровь презренного, о, благословенный Валих!
И вожак с яростью степной араси вскочил на ноги, в несколько стремительных прыжков достиг камня, на ходу достал свой кривой меч и страшной силой рубанул по худой шее мальчика. Острое заточенное лезвие хорошей стали, не встречая препятствия, достигло ровной поверхности, заодно срезав голову с плеч и лишив мальчика жизни.
Племянник вождя торжествующе поднял своё оружие. Всё ещё сильный дождь омыл меч, и капли алой крови закапали на камень. Голова мальчика откатилась к краю площадки. С его шеи слетел кругловатый камешек с грубой верёвочкой, продетой насквозь посередине, и упал куда-то вниз. Обильная красная кровь под струями дождя быстро заливала почти ровную, совсем чуть-чуть наклонённую в противоположную от стоянки сторону каменную плиту. И никто не думал, что она, лежавшая спокойно в центре древнего, но ныне забытого храма, тоже разрушенного, посвящённого как раз упомянутому мальчиком богу Тангра, пусть и разбитая, но всё равно сохранила какую-то, достаточную часть могущественных сил, наполнявших её когда-то в давние времена. Кто же мог знать и помнить про это, тем более, совсем уж не эти пришлые дикие степные воины, нетвёрдо поклонявшиеся или просто пытавшиеся делать вид почитания совсем другому богу?