Светке в ту пору шестнадцать исполнилось. А через два месяца после похорон матери Снегурка топором по башке Бобика звезданула. Следствие посчитало – бытовуха.
Но я слышал другое. Болтали местные пьяницы, что Бобик Светку снасильничал втихую, а как Сонька об этом подозревать стала, так и кончил он бабу. Тот ещё душегуб был. Два раза в зону ходил только за убийства Бобик-то. Получается, Снегурка поквиталась - за себя, и за мамку. Её уконопатили на пять лет тогда. Скоро Светкин срок кончается.
- Ну, а Клавка здесь каким местом? – задал наводящий вопрос рыжий.
- Видишь ли, эта особа появилась в нашем городе около года назад. Освободилась, значит, из мест, не столь отдалённых. Поначалу поселилась она у Бобика. Тот с радостью бабу у себя приютил - соскучился, видать, по женской ласке за последнее время. После истории с Сонькой местные-то шалавы побаиваться душегуба начали. А Клавка, она отчаянная, ей хошь Бога за бороду – ухватит.
Недолго Бобик пожил с новой невестой. В скором времени благополучно угорел женишок, хе! Следователь копать не стал, в милиции только локтем перекрестились - одним подонком на белом свете меньше стало. Но, если мозгами пораскинуть, то все стрелки на Клавку сходятся: печную заслонку прикрыть – минутное дело. Вот такие пироги, дело прошлое.
А Борода здесь до сих пор шустрит. Работает, твою мать, со Шрамом и Гендосом. Так вот, я к чему веду-то? Ей, такой акуле, двух сопляков вчерашних бомбануть - что высморкаться!
Век живи – век учись! Рыжий Лёха внимательно слушал напарника и больше не перебивал.
Ба! Легки на помине! Шагают: без сумок, один с перебинтованной головой - прямиком к милиционерам. Интуиция Петровича не подвела.
- Смотри-ка, очкастый - будто из-под бомбёжки! – начал, было, зубоскалить Лёха.
Однако старшина быстро настроил молодого коллегу на серьёзный лад. Он грубо постучал костяшками пальцев по веснушчатому лбу напарника.
- Дуурень! Плакать бы не пришлось!
Похоже, худшие ожидания Петровича сбылись – Клавка своего не упустила. У практикантов возникли серьёзные проблемы, и на горизонте замаячило уголовное дело! Это не есть гут, очень даже не гут. Вполне вероятно, что в ходе следствия всплывут на поверхность и недавние проделки линейного наряда, вкупе с работниками вытрезвителя. А советский закон, хоть и справедлив, но - суров.
- Дяденька, с нами беда приключилась. Куда податься, не знаем! – ещё издалека по-цыгански запричитал Шурка.
Конечно, кудрявому очень не хотелось ползать на брюхе перед тем, кто его же вчера и ограбил, но... судьба, как говорится, зла.
- Выкладывайте, где вас чёрт носил, - настроение Петровича вконец испортилось.
Шурка принялся повествовать об их злоключениях, стараясь не упоминать подробностей, связанных с употреблением спиртного. Конечно, стреляного воробья старшину Шуркины потуги в заблуждение не ввели, но в данный момент Петрович даже не задумывался о моральном облике потерпевших. Мрачная перспектива служебной проверки, а, возможно, даже и суда, рисовалась воображению старого служаки.
- Да, ребята, не послушали вы старшего лейтенанта, – Петрович непритворно тяжело вздохнул, - пойдёмте в отделение, заявление там напишете. Оформим всё, как положено.
- А можно без заявления? – подал вдруг голос Васька.
- Это как? - Петрович заинтересованно поднял бровь.
- Ну, нам бы уехать отсюда. На поезде, - пояснил, в свою очередь, Шурка.
Да была б воля Петровича - на Луну обоих бы отправил! Шурка, не подозревая того, озвучил самое горячее желание старшины.
Однако усатый хитрец выдержал долгую паузу. Он прикурил не спеша сигарету, прокашлялся, сплюнул в урну, подкрутил усы - и только после всех этих процедур начал говорить.
- Домой, что ли, собрались? Это хорошая мысль. И умная. Наконец-то начинаете думать головой, а не задницей. Эх вы, практиканты! Вот вам практика, суровая проза жизни! – указательный палец Петровича застыл в вертикальном положении.
- Нет, не домой – помотал головой кудрявый.
- Вот, поперечный! Чего ещё надумал?
- Нам на практику нужно ехать, в Березняки. Посадите на поезд, а? Возвращаться назад никак нельзя, могут выгнать из училища за пьянство. Помогите, товарищи милиционеры, не дайте пропасть! - Шурка театрально всхлипнул.
- Так ведь с голоду-холоду помрёте там! Ни денег, ни вещей в наличии, - осторожно посочувствовал Петрович.
Усатого милиционера неожиданно смутило то, что к экспроприации денежных средств у молодых людей он тоже приложил руку.