- Чегой там, Проша?
- Не заметила? - Прохор протянул ей небольшую вещицу, испачканную землёй.
Клавка почистила находку рукавицей. Это оказалось зеркальце, украшенное орнаментом из сплетённых причудливым узором змей. По всей видимости, вещь была старинной работы. Кажется, серебро? Вместо стекла – гладко отполированная поверхность неизвестного происхождения. Даже не будучи специалистом в области антиквариата, можно было понять, что эта штучка стоит денег.
Засунув зеркальце в карман, тётка решила:
- Всё, больше тут ловить нечего. Закапываем яму и валим отсюда.
Промокший до нитки, Прохор облегчённо вздохнул. Скорей бы уж покинуть чёртово место! Он схватил лопату и принялся сбрасывать землю назад в могилу.
Туча, изрыгнувшая неожиданный дождь, скрылась за горизонтом. Опять засветило солнышко, отражаясь в капельках на листве деревьев.
Петю, уснувшего на скамейке в ограде очередной могилы, Шурка едва успел прикрыть куском целлофана, весьма кстати оказавшегося рядом. Но самому ему спастись от непогоды не удалось.
Мокрый, как краб, практикант засобирался домой. Он попытался напоследок разбудить спящего приятеля, но безуспешно. Быстрей мертвеца из могилы поднимешь!
Шурка махнул рукой и отправился назад один. Он ещё соображал, но уже плохо держался на ногах. Шутка ли – с самого утра пить! Парень медленно пробирался меж могил, пытаясь сообразить, как выбраться с территории кладбища, этого невесёлого обиталища усопших.
Наконец, кресты и надгробия кончились. Шурка вышел на грунтовку. Неподалёку, в зарослях ежевики копошились две фигуры. Хоть, кто-то живой! Кудрявый, пошатываясь, двинулся к ним.
- Проша, глянь, сюда идут. Вовремя успели прибраться - Клавка приставила руку козырьком ко лбу.
Прохор уставился на дорогу, щуря на солнце слезящиеся глаза. Присмотревшись, он присвистнул удивлённо.
- Да это же Кудря! Пьяный в дым! Чего он тут делает?
- Что за Кудря? – живо спросила Борода.
- Практиканты, кажись. Недавно сюда приехали двое. Вот, один из них.
Тем временем Шурка подошёл совсем близко. Заметив Клавку, кудрявый сжал кулаки.
Сказал угрожающе:
- Ну, вот и встретились, тётка Клава. Привет.
- Здорово живёшь, милок. Что-то я тебя не узнаю, - Борода сохраняла хладнокровие.
Конечно же, она сразу припомнила двоих ребят, бессовестно ею ограбленных, но Клавку не так-то просто было взять за кадык.
- Что, память отшибло? У, ворюга! –кудрявый заскрипел зубами от злости.
- Ты, это, базар-то фильтруй, Кудря!
Прохор неожиданно вступился за соратницу. Но Шурка лишь грубо отпихнул его в сторону.
- Пошёл отсюда, заморыш, пока по шее не получил! А ты чего пялишься, зараза? Снимай штаны, по-хорошему!
Борода, перекидывая ломик из правой руки в левую, ответила грубияну:
- Штаны, говоришь, снять? А карандашиком в глаз не хочешь? Так, чтобы мозги вылетели! Я тебе сейчас устрою… эту, как её…
Клавка на секунду затормозила, вспоминая слово:
- Трепанацию! Тут и закопаю!
Шурка не ожидал подобного отпора. Как говорится – против лома нет приёма…. Он остановился в замешательстве. Но вдруг сильный удар по затылку свалил парня в долгий нокаут. Кудрявый рухнул без чувств - прямо на могилу.
Над телом поверженного врага распалённый Прохор помахивал лопатой:
- Да я за Клавушку… любого урою! Ишь, Кудря!
- Молодец, Проша. Рвём до хаты, пора уже.
Собрав имущество, мародёры пошли прочь от злополучной могилы. Вечер приближался.
…Громадный деревянный истукан - в два человеческих роста - сверкал красными глазами-рубинами. Ветви могучих дубов свисали над плоской гранитной плитой, бурой от крови, что напитала камень за многие века. Жуткий огород с надетыми на колья черепами опоясывал древнее капище.
Седобородые жрецы в длинных белых рубахах колотили по бубнам и пели монотонные гимны, славя жестокого бога. Покорно ожидали своей участи связанные жертвы, подношение на требу злому духу. Два десятка человек – мужчины, женщины, дети – знали, каков будет их конец. Незавидный жребий выпал этим несчастным: бог победителей требовал свою долю кровью.
Длинноволосые волхвы стучали в бубны всё чаще. Жрецы выкрикивали одно слово, выстукивая ритм гулкими ударами.
- Яга!.. Яга!.. Яга!.. Яга!!!
Внезапно появилась девушка с распущенными рыжими волосами и в красной рубахе до пят. Глаза её безумно блестели. Яга двигалась в такт ударам, словно звуки бубнов толкали её в спину. Жрецы стучали всё быстрее, девушка дёргалась, точно в конвульсиях. Вот она волчком закружилась в бешеном танце – жутком и прекрасном одновременно.