У Шурки огнём горели уши. Алан, не говоря ни слова, внимательно вслушивался в разговор, пытаясь понять, в чём же, собственно, дело.
Вдруг он тоже захохотал, показывая пальцем на телевизор:
- Я вспомнил! Ай, Павла! Ну, Павла! Молодец завхоз! Всё вокруг завхозное, всё вокруг – моё!
Шурка напоминал спелый помидор. Он тупо уставился в пол и внимательно разглядывал там что-то.
Васька не выдержал:
- Да скажите, наконец, в чём дело?!
- Васенька, этот телевизор до недавнего времени стоял у нас в Ленинской комнате. Пока не пропал в один прекрасный день. Как нам объяснила Павла: «аппарат» сломался. Ждите, когда поступит новый. Короче говоря, девчата остались без телевизора. И вот, он всплывает у вас, – объяснила подоплеку Вера.
- А что, правильно и делает Павла. Липнет к рукам – тащи! – вступилась вдруг за Сергеевну подоспевшая с кухни Вика.
- Ну да. Только здесь есть одно маленькое «но». Это деяние является уголовным преступлением. А уголовное преступление наказывается. Предположим, дадут ей за этот телевизор годика три поселения. И получится у Павлы, как в той поговорке: жила напротив тюрьмы, а будет жить напротив дома. Переквалифицируется из завхоза в осуждённую, только и всего!
- Да нет же! Вы просто ничего не знаете, - помотала головой толстушка.
- Дорогая, ты же оказалась здесь именно за это, - Вера, забывшись, коснулась запретной темы.
Но Вика ничуть не обиделась на подругу:
- Вот именно! Посадили меня, можно сказать, по недоразумению. Фарс-мажор. Нужен был козёл отпущения. Но, Верочка, когда я выйду: будь уверена – не пропаду! Что касается махинации Павлы… это такая мелочь! Не надо даже пытаться восстановить справедливость. Просто-напросто, уйдёшь назад в лагерь.
- Ну, это все понимают. Посему – телевизор останется здесь! – подвёл итог Алан.
- Да ради Бога! – рассмеялась Вера, - но, всё-таки, пусть Шурик расскажет, каким образом скупердяйка Павла сделала им такой роскошный подгон. Версия про отремонтированную машину не выдерживает никакой критики. Шурик, колись. Мы никому не скажем.
Шурка, глядя по-прежнему в пол, вкратце рассказал историю «экспроприации» креста с дальнейшим взаимовыгодным обменом его на телевизор.
Васька неодобрительно покачал головой:
- Деятели… теперь ясно, о чём вы постоянно шептались на кухне. Но, так ведь можно и в тюрьму угодить! Синему туда – равносильно, что домой отправиться, а вот ты себе судьбу поломаешь. Ничему дельному этот Петя научить тебя не может, пойми ты, Шурка! И я-то хорош, поверил тебе. Ну, какую стиральную машину может починить Петя, если даже свои кеды заштопать он не в состоянии?
- Что за Петя? – поинтересовалась Вика.
- Кеды рваные, зуб золотой, - напомнила с улыбкой Вера.
- А, этот…. Павлушкин друг сердечный! Правда, в последнее время он к завхозу что-то не ходит. Так мы его видели только что в магазине, вместе с длинноносым дяденькой. Оба сильно пьяные. У Алана двадцать копеек стрельнули. Сказали - на сигареты.
- Это наши соседи, - улыбнулся Васька, - и, кстати, Вика, благодаря Пете, Шурка стал реже ходить к тебе в гости.
- Ух, алкоголик, сбивает моего мальчика с пути истинного! Шурка, чтобы больше с этим Петей не имел никаких дел! Ты меня понял? – ревниво отчитала детдомовца Вика.
В ней заговорил материнский инстинкт. Виктория всю свою жизнь о ком-то заботилась: поначалу она заменила младшему брату рано умершую мать. Потом появился инфантильный и, в общем-то, никуда не годный муж. А после, один за другим, у Вики родились ребятишки-погодки. Для детей, для семьи разбивалась в лепёшку женщина! Да так, что переусердствовала в этом, перешла грань. Три года поселения – ещё легко отделалась.
Здесь, в комендатуре, оторванная от близких, Виктория пыталась излить всю свою нерастраченную материнскую нежность на так кстати подвернувшегося Шурку. Но практиканту давно уже надоела назойливая опека подружки. Однако сейчас спорить не стоило.
- Понял, - Шурка опустил кудрявую голову ещё ниже.
Вера, казалось, уже забыла про телевизор. Она смотрела в окно и беззвучно шевелила губами.
- Алё? О чём мечтаешь, красавица? Или, тебе с джигитами не интересно?
Молодой осетин попытался шуткой отвлечь девушку от своих мыслей. Но Вера вдруг высказала их публично, немало озадачив этим присутствующих.
- Так вот где взяла Павла крест! Теперь становится понятно, откуда ноги растут.
- Чьи ноги? – непонимающе переспросил Алан.
Все остальные тоже уставились на неё с недоумением. И только Васька понял, о чём говорит подружка.
- Этот крест, и зеркальце - от них идёт… что-то нехорошее. Я не могу это объяснить. Дух злой. Какая-то плохая сила. Не улыбайтесь. Мне бабка рассказывала о таких вещах. Она знала много старинных преданий и легенд, сама была родом с Балкан.