Алан успокаивающе похлопал её по спине. Борода снова зарыдала, уткнувшись в плечо бывшему своему врагу. Вера погладила Клавку по голове и принялась что-то ворковать ей на ухо. Постепенно Борода успокоилась, плечи её перестали вздрагивать. Она подняла голову и трубно высморкалась.
Заметив Ваську, спасённая бросилась обнимать его:
- Васенька, милый! – потом увидела и Шурку, скромно державшегося в сторонке, - Кудря! Дай, я тебя расцелую!
Осторожный практикант не горел желанием лобызаться с грязной, только что вылезшей из гроба Клавкой. Он попытался дистанцироваться и отступил на несколько шагов. Но Борода подскочила к нему в один прыжок и сжала парня в жарких объятиях. Зацеловав и перемазав землёй всех своих спасителей, Клавка бухнулась на колени.
А потом торжественно провозгласила:
- Отныне я вам всем по гроб, - здесь она слегка замешкалась и потрясла головой, - до конца дней своих благодарна буду! Вы мои спасители! Прости, Аланчик, за то, что смерти твоей желала! Видит Бог, пострадала за грехи тётка Клава! Ох, детушки мои, натерпелась я!
Молодые люди бросились поднимать с колен бедную Клавку. Даже представить страшно, что пришлось пережить ей - лёжа в могиле, под двухметровой толщей земли! Как могли, привели её в чувство.
Наконец, Клавка успокоилась окончательно:
- Ребятушки, а выпить у вас не найдётся? Как-никак, из могилы восстала…
Алан развёл руками, Васька отрицательно покачал головой. А Шурка только теперь окончательно уверовал, что перед ним живой человек, а не упырь.
Он неуверенно предложил Бороде:
- Наши соседи за шабашку получили. Думаю, у них что-нибудь найдётся. Ради такого случая, не откажут.
- Так пойдём быстрее от этого проклятого места! Гори оно синим пламенем! – Клавка всё ещё оставалась во власти эмоций.
- Закапывать барахло будем?
Шурка кивнул на мешок. Все, кроме него, уже и забыли, для чего сюда пришли.
- Нет смысла, - тряхнула волосами Вера.
Ребята непонимающе переглянулись. Алан сделал удивлённое лицо.
- Почему? – вопросил за всех кудрявый.
- Оно уже гуляет. На свободе. Где-то среди нас.
Нависла неловкая тишина. Слышно стало, как где-то вдалеке ухает филин. Проклятая птица! Всем стало немного жутко.
Лишь Клавка не поняла смысла сказанного:
- Чегой-то замолчали все, будто мент родился? Канаем отсюда, братки.
Компания покинула нехорошее место, даже не забросав землёй бывшую Клавкину могилу. Неверные лунные лучи освещали разрытую землю, зловещую яму и торчащие оттуда неструганные доски – обломки сконструированной Панкратычем «домовинки».
Алан с Васькой отправились провожать Веру. Ну, с этими всё ясно, они до утра домой не появятся. Любовь-морковь, всё такое! А Шурка повёл злополучную Клавку к себе в гости.
Петя сонно протирал глаза:
- Ты чего, Шурка, с дуба рухнул? Какое вино? Ночь на дворе…
- Петруха, тут такое случилось! Человек с того света вернулся! Войди в положение, братуха! Я знаю, у тебя есть!
Шурка уже минут пять, как выпрашивал у Синего бутылку. Петя спросонок не совсем понимал, а вернее – совсем не понимал, в чём дело.
Он зевнул, почесался и сказал:
- Ладно, сейчас встану. Проходите пока на камбуз.
Шурка вышел из комнаты. Слышно было, как он пригласил гостя и щёлкнул выключателем. Синий нащупал лежащие на табурете штаны, одел их. Поискал в темноте обувь, тщетно шаря ногами под кроватью. После махнул рукой и, прямо босиком, отправился на кухню. Щурясь на лампочку, зевнул. Да так и застыл с раскрытым ртом. Остолбенел.
- Знакомься, это Клава. Петруха, ты чё? Сердце, что ли, прихватило? – обеспокоенно спросил Шурка.
Петя в ответ только икнул. Вдруг Синий стал часто креститься и бормотать что-то про себя.
Кудрявый досадливо забарабанил пальцами по столу. Эх, Петруха, Петруха! Уж не Павла ли заманила тебя в какую-нибудь секту? Лектор по атеизму, приезжавший как-то в их училище, говорил, что такие вещи случаются очень даже повседневно. Вот уж, воистину: с кем поведёшься, от того и наберёшься!
Между тем, Клавка просительно посмотрела на Петю:
- Выпить есть, земляк?
Синий молча, кивнул головой. Лицо его было белее мела.
- Угощай, брателло. Я сегодня с того света вернулась. Можно сказать – заново родилась! Грех не отметить такое, - Клавка тяжело, с надрывом, вздохнула.
Вид Бороды был удручающим. Волосы её, прежде каштановые, теперь казались сивыми. Седина частыми нитями прошила голову бабы. От Клавки несло затхлой землёй, немытым телом и чем-то ещё – неприятным и непонятным.
Петя, наконец, взял себя в руки. Он выудил из заначки бутылку портвейна и бухнул Клавке целый стакан.