Жаль, швейцара нет! Практикант распахнул настежь дверь. На пороге стоял доктор.
- Что-то рановато вы, Иван Иваныч, здрасьте, - Шурка поёжился от свежего ветерка.
- Доброе утро, Александр. Петя дома? – похоже, врач пришёл опять по делу.
- Никого нет, я один тут. Да Вы проходите, что в дверях-то стоять?
Кудрявый посторонился, предоставляя проход. Однако Иван Иваныч остался на месте.
- Спасибо, я ненадолго. Александр, умеете держать язык за зубами?
- Ну да. А что случилось-то? – Шурка начал покрываться гусиной кожей.
- Вы с друзьями, кажется, собирались на тайное… ээ,… мероприятие? Не спрашивайте, откуда мне известно. Так вот, участковый об этом тоже знает. Так что, имейте в виду. Вот, пожалуй, и всё. Я вам ничего не говорил, понятно? За сим, разрешите откланяться, у меня дела, - доктор выполнил свою миссию.
- Так вот, сыночка этой Афиногеновны я взял вчера вечером, правда, немножко покалечил его при задержании.
Ты, Лаврентьич, в течение часа отправь фельдшера ко мне в кабинет. Пусть там, в моём присутствии, Иван Иваныч окажет медицинскую помощь подозреваемому. А завтра с утра, на автобусе отвезём задержанного в райцентр.
Паникёрские слухи, распространяемые по посёлку бездельниками и пьяницами, основаны на визуальном сходстве умершего Кабана… тьфу, чёрт, как там, бишь, его? Фамилию забыл! И арестованного мною преступника, - закончив говорить, участковый надел фуражку.
- Хорошо, молодец, Андрей. Настоящий разведчик! - похвалил Ефимова директор.
Старший лейтенант расплылся в улыбке. Что греха таить, приятно слышать такие слова от начальства!
- Вот ещё что, - вдруг вспомнил Грендельман - вчера Панкратыч тебя искал, очень настойчиво. Я доходчиво объяснил: дескать, участковый занят. Так вот, этот сознательный гражданин просил передать тебе срочное донесение. Правда, россказни Панкратыча больше похожи на бред сумасшедшего.
- Да, у него уже помутнение сознания наблюдалось. Хотя…, о чём таком Панкратыч хотел меня проинформировать? – участковый привык реагировать на любые сигналы.
- Якобы, группа лиц собирается откопать могилу упыря и забить ему в сердце кол. Примерно так. А деталей я, извини, не запомнил.
Наум Лаврентьевич намеренно не стал говорить Ефимову всё, что знал.
- Интересно, особенно в свете последних событий! Надо бы наведаться к этому Панкратычу, поспрошать. Злоумышленники известны? – старший лейтенант насторожился.
- Говорил он что-то, но я мимо ушей пропустил. Повторяю, это было похоже на приступ белой горячки. А у меня и так забот – во! – директор провёл ребром ладони по горлу.
- Что ж, проверим сигнал. Вполне допускаю, что на волне всеобщей истерии кое-кто мог решиться и на такое! Тут публика, не приведи Господи! Не уголовник - так пьяница, не пьяница - так уголовник. Контингент, одним словом, - участковый поднялся со стула.
- За Иваном я пошлю человека сейчас же, - Грендельман имел в виду доктора.
- Хорошо. Честь имею! - Ефимов вышел.
Петя прогуливался по посёлку. Он был трезвый, голова его работала ясно. Юльку сегодня с утра отправили в город. Это уже хорошо. Теперь нужно сделать самое главное - обезвредить упыря. А вот тут возникали проблемы.
Во-первых, остался невыясненным вопрос: кто решится на такое? Вчера ни к какому мнению не пришли. Васька отказался наотрез, Алан не сказал ни «да» ни «нет». Верка - девка, с неё помощи – только одни консультации.
Шурку, с его авантюрным складом характера, Петя рассчитывал уговорить. Вот и всё, вроде. Негусто союзников. Правда, у Синего на примете имелась одна подходящая кандидатура. Но её, эту кандидатуру, нужно ещё ввести в курс дела.
Вторая проблема – Панкратыч. Ну, что за человек такой! Его, можно сказать, кормишь-поишь, а он, как петух в курятнике, гадит на голову! Слил уже, или не успел ещё? Петя зарычал от злости и пнул попавшуюся под ноги консервную банку. Жестянка со звоном покатилась по обочине.
- Ты что, в футбол играешь? Какой счёт? Привет, кентуха! - Шурка выходил из магазина и открывал пачку «Космоса», прижав её гипсом к рёбрам.
- О, братан! Тебя-то я и хотел увидеть! Дай сигаретку цивильную.
При великом множестве собутыльников и приятелей, Шурка для Пети оказался единственным товарищем.
- Держи, Петруха. А чего дома не ночевал? Ни тебя, ни Панкратыча не было.
Шурка тоже обрадовался встрече. С Петей можно откровенно поговорить о чём угодно. В отличие от Васьки, к сожалению.