Глава 6
ПОПУТЧИКИ И РАЗБОЙНИКИ
Когда я проснулся, то обнаружил себя в постели. Голова трещала от вчерашней попойки, а, может, и от того зелья, что мне подмешали. Было досадно и стыдно. Вот тебе и отобрал бумаги, вот и прошляпил гвардейское звание! Да и не было бы никакого звания, врал мне все Юрий, был я для них с майором «шестеркой». Но даже если все правда, тогда обманул меня Богут: усыпил и спокойно поехал дальше.
А что если попробовать его догнать?
Я вспомнил о своих кавалерийских качествах и тяжело вздохнул. Уже день, вон как высоко стоит солнце. Нет, ничего не получится…
Кое-как я сполз с постели, опохмелился квасом, заботливо поставленным кем-то на столе, и опять задумался.
При инструктаже Юрий говорил, что он и Вырникуш будут неподалеку и станут следить за нами с Богутом. Так что он наверняка уже знает: ничего у меня не вышло. И теперь пытается забрать документы сам. Только я об этом подумал, как обнаружил заткнутую за перевязь бумажку. Развернул ее: «Не расстраивайтесь, князь, они тоже не дураки. Теперь моя очередь, а вы возвращайтесь в Петербург. Но только не в одиночестве. Ю. С.».
Я окончил одеваться и вышел из комнаты. Хозяин стоял посреди коридора с мрачным видом. Но относилось его настроение не ко мне.
— Купчине-то хуже, — сказал он. — Лихорадка все сильнее. Что делать, ума не приложу?
— А врача? То есть, лекаря?
— Та лекарь куда-то уехал. А другой живет очень далеко.
Жалко было мне больного человека, но чем я мог помочь? Да и не мое это дело.
Я отказался от завтрака, хотя хозяин уже успел добыть продукты. Но мне даже думать о еде было противно. Купил только литровую флягу (баклагу, как назвал ее хозяин) кваса и стал ожидать попутчиков в столицу. Но хозяин, который пожелал узнать, почему я сижу и смотрю на дорогу не евши, обрадовал меня:
— Недавно здесь проезжали две кареты, ехали медленно, как раз нагоните.
Я торопливо взгромоздился на лошадь и поспешил по дороге в Петербург.
К счастью, кареты двигались неторопливо, я скоро догнал путешественников. Всадники, которые сопровождали кареты, посмотрели на меня подозрительно, но я назвал себя, да и одет был прилично, это их успокоило.
— Можно ли ехать с вами? — спросил я. — Мне говорили, что здесь напали на какого-то офицера и даже ранили его.
— Неужели?
В окошко кареты, запряженной парой красивых лошадей, выглянул человек средних лет с лицом круглым, как полная луна. Он был в бархатной фиолетовой шапке, повязанной белым кисейным платком.
— Да, так сказал мне хозяин постоялого двора.
— Ну, нас-то много, и мы вооружены, — сказал один из всадников.
— Да-да-да, — покивала фиолетовая шапка и скрылась в карете.
— Это очень ученый человек из дальних стран, — понизив голос, сказал мне разговорчивый всадник. — Когда узнал, что у меня болит зуб, снял боль. Всего лишь заставил меня поспать немного. Ну и чудеса!
— Так он лекарь?
— Может, лекарь, а может, и волшебник. У него целый чемодан книг.
Я вспомнил о больном купце. Постоялый двор был еще недалеко, и я решился. Подъехал к карете, назвал себя и, торопясь и сбиваясь, принялся рассказывать о больном. Ученый никак не реагировал на мои просьбы и объяснения. Может, он думал, что я мошенник? Тогда я упомянул Юрия и майора Дарского, как моих хороших знакомых. После этого отношение ко мне резко изменилось. Ученый человек принялся так внимательно меня рассматривать, что будь это при других обстоятельствах, я рассердился бы.
— Хорошо, сударь, — сильно картавя, сказал вдруг он. — Мы вернемся к вашему больному.
Купцу повезло. Ведь он был без сознания, когда мы приехали. Ученый выслал всех из комнаты, а примерно через полчаса позвал меня и предъявил спокойно спящего человека. Еще через пару часов купец проснулся и сказал, что хочет есть и вполне здоров. И тут же заказал сытный обед. Но ученый посоветовал ему все же пару дней полежать в постели и быть поосторожнее в еде.
— Да мне бы скорее в Петербург, — заволновался купец. — Надо телегу нанять.
Ученый улыбнулся:
— Что ж, если я взялся сделать хорошее дело, то нужно довести его до конца. Вас растрясет в телеге. Но до Петербурга, как мне сказали, всего несколько часов езды, поэтому вы не стесните меня в карете.
Больной долго благодарил его, а потом щедро заплатил своему врачевателю.
Но когда мы вышли из комнаты, ученый вложил деньги в мою ладонь. Я покраснел и возмущенно стал отказываться, но ученый строго сказал:
— Ведь это вы его спасли, вы догнали меня и уговорили.