Не сказать, что Бушуй совсем уж не верил когда-то в эти досужие вымыслы. Во всяком случае, когда замок в его руках, натужно скрипнув, освободил дужку и упал наземь, юноша перед тем, как сдвинуть засов, вооружился суковатой дубовой палкой и троекратно прочитал хвалу Победившему Богу. Посчитав себя готовым дать отпор не упокоенным трухлявым скелетам или, в зависимости от обстоятельств, задать от них стрекача, молодой Бушуй отворил дверь и сразу отскочил, подняв дубинку в агрессивном замахе. Никто, однако, не него не напал, в чаще по-прежнему пели птицы, из дверей тянуло прохладой, ни комплектных скелетов, ни разрозненных костей нигде не наблюдалось. Постояв на солнышке до почти полного унятия нервной дрожи, исследователь подземелий рискнул заглянуть внутрь и опять не узрел никакой опасности. Тогда он вошёл, осмотрел валявшиеся у входа пару разломанных тачек и деревянное корыто. В этот момент на солнце набежала тучка и, как это бывает, в рукотворной пещере резко потемнело. Бушую показалось, что некто снаружи закрывает дверь и теперь... В панике он метнулся, было, к выходу, но дверь так и стояла открытой, никого по-прежнему нигде не было, только начала портиться погода, и вскоре прошла обильная, но скоротечная летняя гроза. Которую Бушуй пересидел, естественно, под кровом. Представив, как эти потоки воды промочили бы его в лесу, юноша проникся к пещере какой-то инстинктивной благодарностью. А со временем и вовсе стал потихоньку считать её своей собственностью. Он исследовал её всю, но так и не нашёл ни чешуйки серебра, ни косточек легендарных горняков. Зато он нашёл причину, по которой таких костей, и быть не могло. Даже если баснословное зверство и на самом деле имело место. Из шахты был второй выход.
За одной из стенок в боковом ответвлении скрывалась небольшая пещерка. Достаточно, оказалось, выворотить в ней несколько камней, как появлялась возможность проникнуть в следующую комнатку, в углу которой валялась куча какого-то тряпья. А также имелся извилистый ход, похоже, природного происхождения, но явно доработанный людьми. Сунувшись в него по юношескому безрассудству и испытав самый глубокий в жизни приступ отчаянья, когда у него случайно разбился фонарь, Бушуй всё-таки прополз этим секретным ходом и вышел под голубое небо в глубине заросшего оврага в полумиле от официального входа. Таким образом, оказалось, что как ни тщательно проверяли люди баронов выходящих после смены из шахты рабочих, залезая им даже в такие места, что и сказать неудобно, определённая часть добычи всё же шла мимо сокровищницы Клобруков.
В шахте, а точнее в этой незаметной пещерке и устроил Бушуй свою собственную невеликую сокровищницу. Впрочем, речь не о ней. Мы вернёмся в эту шахту, когда она понадобится.
Когда же меня осенило, я проснулся и даже рискнул тут же разбудить сладко дрыхнувшую Клиссу, дабы поведать свой план. С недоверием выслушала меня девушка, поназадавала кучу каверзных вопросов, но всё, же согласилась "попробовать". Какой пробовать, делать нужно! И я помчался к врачу, тому самому, что дистанционно пользовал мою подопечную. Сначала пришлось ему подробно рассказать о здоровье "пациента" и выслушать дежурные сетования, насчёт низкого уровня культуры населения. Затем, когда любопытство лекаря было удовлетворено, я обратился к нему с просьбой выписать какое-нибудь снотворное лекарство. Теперь уже мне, поскольку в заботах о здоровье господина Силка, заботами доктора, стабильно идущего на поправку, я сам в буквальном смысле потерял сон. Не могу заснуть и всё тут! А если и засну, просыпаюсь от малейшего шороха. Мне чего-нибудь покрепче, уважаемый!
Врач сочувственно покивал головой и достал из полотняного мешочка горсть листьев какого-то сушёного растения. "Заваривать по щепоти в кружке кипятка или настаивать в крепком вине. И сразу в кровать, поскольку действует практически моментально!"
То, что мне нужно! Заплатив за недешёвое успокоительное, я отправился к виноторговцу и вскоре стал обладателем двух бочонков очень неплохого вина.
За заботами и приготовлениями наступил вечер. Молодой господин Силк решил покинуть наконец гостиницу, и покинул её рано утром, правда не верхом, как прибыл, а на повозке комедианта Бушуя. Это потому, что ещё не вполне выздоровел. Его застоявшийся конь следовал за нами в поводу. Но перед этим выездом мы ещё успели совершить кражу.
Объектом беззакония стал дом знакомого мне лекаря. Неизвестный преступник загадочным способом среди ночи пробрался на второй этаж, как-то проник в закрытый на ключ кабинет и украл оттуда всякую мелочь, что попалась ему под руки. Правда, в числе прочего, и мешок с довольно ценным медикаментом. Причём, этот вор по рассеянности, не иначе, обронил в кабинете платок с завязанной в нём большой серебряной монетой, которая многократно компенсировала стоимость похищенного. Возмутившийся фактом такого дерзкого преступления, лекарь поднял, было, крик, но по некоторому размышлению, к страже почему-то не отправился и даже никому ничего не рассказал. А сбежавшимся на его вопли домочадцам как-то смущённо пояснил, что уронил на ногу любимую чугунную ступку. Но быстро преодолел смущение и со словами "Всё, всё, уже не болит, ступайте!" отослал народ из кабинета. Не такая уж сложная задача для Василия забраться по деревянному водосточному коробу до окна второго этажа с платком в зубах, запрыгнуть в форточку, найти по запаху мешочек с искомым снадобьем и выкинуть его в окно, прямо мне в руки. Повыкидывать туда же ещё что-нибудь, что под лапы попадётся и создать небольшой беспорядок, увенчав его "потерянным" платком.