Но обычно всё куда-то быстро улетучивается, помидоры радикально вянут, и остаётся только лёгкая грусть, а порой и сердечная рана на всю жизнь. Бывшие страстные любовники с облегчением разбегаются, а если успели заключить брак, то расходятся, пытаясь поделить неделящихся на двоих детей. Сохраняя при этом дружбу или становясь неумолимыми врагами на всю жизнь. Некоторым, впрочем, везёт и по первому разу, и я таким отчаянно завидую. Но чаще настоящее чувство приходит вместе с взрослением. Или уже не приходит вовсе.
Мы вернулись в лагерь и, как ни в чём не бывало, занялись своими делами. Кажется, нашей отлучки никто, кроме часового не заметил. Я сделал ему знак, что "всё в порядке". Да, и ещё Толик заметил. Он подошёл ко мне, потянул носом и спросил иронически:
"Оседлал, что ли лошадку-то?"
"А не твоё дело!" - нагрубил в ответ я.
Вынюхал... собака! Как тогда в гостинице. Ещё и подкалывал меня на пару с котом!
"Конечно, не моё", - ответил Толик, как мне показалось, горестно - "ты-то, хоть с девушкой, да ещё королевской крови, жене изменяешь, а нам с Васей, что прикажешь делать? Это же зоофилия какая-то получится!"
"Нет у меня жены, умерла она".
"Ну, извини, не знал!"
"Извиняю..."
"Ладно, забыли, хорошо?"
"Хорошо..."
Поговорив, таким образом, мы разошлись: собак вернулся к часовому, а я снова прилёг на свой плащ. Сначала хотелось просто полежать и подумать "за жизнь", но меня опять сморило, и я заснул. И увидел сон:
Моё изуродованное тело, перебинтованное, даже лица не видно, руки-ноги в гипсе. Я лежу в палате реанимации, поскольку от нескольких прилепленных ко мне датчиков идут провода к попискивающим приборам. В руке торчит иголка "системы". Тут же её стойка с бутылочкой наверху. Рядом, за стеклянной стенкой некто с бейджиком на груди - врач. Около него сын и заплаканная дочка с мужем. Внучка сидит на скамеечке в коридоре, тоже ревёт. Мужики крепятся. Все в белых халатах.
- Мы сделали всё, что смогли, - это доктор. - Но, как я уже вам говорил, у вашего отца обнаружено серьёзное заболевание кишечника. Чрезвычайно запущенный случай. Операцию сейчас делать нельзя - он слишком слаб. По этой же причине исключена лучевая и химиотерапия. Он много курил?
- Да... - выдавливает из себя дочка - как паровоз!
Она поворачивается к мужу и прячет лицо на его груди. Картинка расплывается, голоса удаляются, уже ничего не разобрать... Я просыпаюсь не в самом лучшем настроении. Похоже, возвращаться мне особо и некуда...
Солнце уже клонилось к закату, когда мы начали переправу. Как и ожидалось, прошла она без сучка и задоринки, карета не застряла, влекомая Ксюшей лёгкая двуколка - тем более. Но вскоре болотистая пойма уступила место редколесью. Грус подъехал ко мне с предложением избавиться от экипажа, поскольку местность с каждой милей становилась более пересечённой, если можно так выразиться. Холмы, между которых петлял наш отряд, вырастали всё выше, грозя со временем превратиться в горные отроги. Но пока карета была нам нужна, поскольку исполняла роль повозки. В ином случае, пришлось все припасы и оружие навьючить на лошадей. Кроме того, вскоре мы должны были выехать на древнюю мощёную дорогу, которая и привела бы нас к ущелью. Она начиналась как бы неоткуда и была по этой причине, абсолютно не езженной. Откуда взялась эта дорога - неизвестно. Легенд ходило множество, однако, я думаю, что это просто следы древнего недостроя. И не начиналась она неоткуда, а просто на этом месте работу над ней бросили. По причине войны, например, или Кулера так изменила своё русло, что потребовалось строить другую иным путём, а эту оставить. Или я что-то такое рассказывал?
Так или иначе, но память не подвела: и мы выехали на неё, порядком заросшую, как раз там, где я и рассчитывал. Взошла луна и дело пошло веселее, лошади прибавили хода. Жаль, что карету всё же придётся бросить, поскольку миль через пять несколько обвалов сужают проезжую часть до такой степени, что я сомневался даже, пройдёт ли моя двуколка?
Внезапно мне под ноги заскочила белая тень. Это был Толик, который до этого, то убегал вперёд, разведывая путь, то отставал.
- Что случилось, устал? - спросил я.
"Нет, Вов", - ответил тот - "за нами погоня!"
- Ты уверен?
"Да, десять-двенадцать всадников, скачут прямо к нам".
- Как они нас заметили в темноте?
"Кажется, мы просто проехали мимо них, где-то в километре. Ветер был в другую сторону, и я их не сразу учуял. Они, вроде, становились на ночёвку. Мы проехали, и тогда я услышал ржание лошадей и команды. Они скачут во весь опор, минут через пять будут тут".